Этюд в багровых тонах

– Я и не ожидал, что вы сможете. Вы должны продолжать искать, пока не найдёте его. Вот ваша зарплата. – Он вручил каждому по шиллингу. – А теперь вперёд, и в следующий раз жду вас с отчётом получше.

Он махнул рукой, и они побежали вниз. В следующий момент мы услышали их пронзительные голоса на улице.

– От каждого из этих мальчишек пользы больше, чем от дюжины солдат, – заметил Холмс. – Один лишь вид официального лица заставляет человека молчать. Однако эти молодые люди ходят повсюду и всё слышат. Они очень проницательны.

– Вы наняли их для этого дела на Брикстон-роуд? – спросил я.

– Да, есть один момент, который я хочу прояснить. Это просто вопрос времени, – загадочно сказал он. – Сейчас нам сообщат новости! Вот Грегсон идёт по дороге с самодовольным выражением лица. Да, он останавливается!

Раздался звонок в дверь, и через несколько секунд Грегсон ворвался в нашу гостиную.

– Милый мой, – крикнул он, пожимая Холмсу руку: – Поздравьте меня! Теперь всё ясно как день!

На лице Холмса промелькнула лёгкая тревога:

– Вы имеете в виду, что вы на правильном пути?

– Так точно! Да, сэр, у нас есть подозреваемый, которого мы посадили под замок.

– И его зовут?

– Артур Шарпентье, младший лейтенант флота её величества, – воскликнул Грегсон, горделиво выпятив грудь и потирая пухлые руки.

Холмс издал облегчённый возглас и улыбнулся:

– Присаживайтесь. Мы очень хотим знать, как вам это удалось. Не хотите виски?

– Я не против, – ответил детектив. – Огромные усилия, которые я приложил к этому делу за последние пару дней, измотали меня. Умственные нагрузки тоже. Вы оцените это, мистер Шерлок Холмс, потому что мы оба специалисты умственного труда.

– Вы оказываете мне слишком много чести, – сказал Холмс. – Расскажите лучше, как вы пришли к такому результату.

Детектив сел в кресло и отпил свой напиток. Затем он внезапно хлопнул себя по бедру от удовольствия.

– Самое интересное, – сказал он, – что этот дурак Лестрейд, который считает себя таким умным, вообще пошёл по ложному пути. Он охотится за секретарём Стэнджерсоном, который не имеет никакого отношения к преступлению.

Эта идея так сильно забавляла Грегсона, что он смеялся, пока чуть не подавился.

– И как вы это поняли?

Грегсон посмотрел на меня:

– Конечно, доктор Ватсон, это строго между нами. Первой трудностью было найти родственников жертвы в Америке. Я не мог дождаться ответа на своё объявление. Вы помните шляпу рядом с трупом?

– Да, – ответил Холмс, – от Джона Андервуда и сыновей, Чемберуэл-роуд, сто двадцать девять.

Грегсон выглядел подавленным.

– Я понятия не имел, что вы заметили адрес, – сказал он. – Вы ходили туда?

– Нет.

– Ха! – с облегчением сказал Грегсон. – Ну а я пошёл к Андервуду, он просмотрел свои записи и обнаружил покупателя. Это был мистер Дреббер, проживающий в пансионе Шарпентье на Торки-террас. Таким образом, я получил его адрес.

– Умный, очень умный ход, – пробормотал Холмс.

– Затем я посетил мадам Шарпентье, – продолжил Грегсон. – Она была очень бледна и расстроена. В комнате была и её дочь, очень красивая девушка, но глаза покраснели, а губы дрожали, когда я говорил с ней. И здесь я почувствовал неладное. Вы знаете, каково это, мистер Шерлок Холмс, когда вы улавливаете правильное направление, – это щекочет нервы. Я спросил, слышала ли она о смерти их постояльца, мистера Еноха Дреббера. Она кивнула и, не способная произнести ещё хоть слово, девушка расплакалась. Было очевидно, что они что-то знали. Отвечая на мой вопрос, мадам Шарпентье сказала мне, что Дреббер вышел из дома в восемь часов. Его секретарь, мистер Стэнджерсон, сказал, что есть два поезда, и он должен успеть на тот, что в девять пятнадцать. Я спросил, был ли это последний раз, когда они видели его, и её лицо покраснело. Прошла пара секунд, прежде чем она смогла сказать «да». Однако через несколько мгновений дочь заговорила спокойно, предлагая матери сказать правду: они действительно видели мистера Дреббера после этого.

Мы с Холмсом молчали, внимая каждому слову Грегсона.

– Мать повернулась ко мне, – продолжил он, – и сказала, что расскажет мне всё. Она объяснила, что её волнение было вызвано не тем, что она на минуту подумала, что её сын имеет какое-то отношение к преступлению, а тем, что это, безусловно, будет выглядеть именно так. Я сказал ей, что, если её сын невиновен, ему нечего бояться. Мистер Дреббер был у них в течение трёх недель, после того как вернулся из путешествия по всему континенту со своим секретарем мистером Стэнджерсоном. Стэнджерсон был тихим, сдержанным человеком, но его работодатель был прямо противоположным. К полудню он всегда был пьян, и его манеры по отношению к слугам были отвратительными.