Этюд в багровых тонах

Кажется, он поступал так же и с её дочерью, а однажды фактически схватил её за руку и приобнял. Мадам Шарпентье предупредила его о выселении из её пансионата. Дреббер перестал, но вскоре всё вернулось на круги своя, а из-за алкоголя стало только хуже. В тот день он ворвался в дом, сказав, что опоздал на поезд. Затем он повернулся к дочери и предложил ей поехать с ним в Америку. Бедная Алиса закричала, и в этот момент в комнату вошёл её брат Артур. Дреббер метнулся к двери, брат последовал за ним. Артур вскоре вернулся, остановился в дверях с палкой в руке и сказал… – Грегсон посмотрел в свой блокнот: – Он сказал: «Не думаю, что этот парень снова нас побеспокоит. Я пойду за ним и прослежу, куда он пойдёт». Он схватил шляпу и ушёл, а на следующее утро пришло известие о загадочной смерти Дреббера.

Грегсон посмотрел на нас:

– Итак, вы видите, джентльмены, это указывает на его вину. Мадам Шарпентье сказала, что её сын вернулся домой поздно, потому как сама она пошла спать в одиннадцать. Поскольку сын служил на флоте, его было легко найти, и я немедленно арестовал его. Он знал, о чём идёт речь.

– И какова же тогда ваша версия? – спросил Холмс.

– Он последовал за Дреббером до Брикстон-роуд, где произошла ещё одна стычка. Дреббер получил удар палкой, возможно в живот, который и убил его, не оставив видимых следов. Ночь была дождливой, поэтому на улице никого не было, и Шарпентье затащил его тело в пустующий дом на соседней улице. Что касается свечи, крови и надписи на стене – это всё может быть уловками, чтобы навести полицию на ложный след.

– Молодец! – ободряюще сказал Холмс. – Нам стоило сделать то же, что и вы, Грегсон.

– Я польщён тем, что провернул всё довольно аккуратно, – гордо сказал Грегсон. – Молодой человек сделал заявление, в котором говорилось, что он некоторое время следовал за Дреббером, а затем Дреббер взял кеб, чтобы уйти от него. Шарпентье говорит, что встретил старого товарища по флоту, и они вместе долго гуляли. Однако он не смог сообщить адрес этого моряка. Я думаю, что всё это прекрасно сочетается друг с другом, и меня забавляет, что Лестрейд идёт по ложному следу. Клянусь Богом, вот же он сам!

Во время нашего разговора действительно вошёл встревоженный Лестрейд. Он стоял в центре комнаты, смущённый, и возился со шляпой.

– Это очень загадочное дело, – сказал он.

– Вы так ничего и не нашли, – торжествующе сказал Грегсон. – Я думал, вы хоть к чему-то придёте. Вам удалось найти секретаря, мистера Джозефа Стэнджерсона?

– Секретарь, мистер Джозеф Стэнджерсон, – серьёзно сказал Лестрейд, – был убит в частной гостинице «Холлидей» сегодня около шести часов утра.

Информация была настолько неожиданной, что мы все трое были ошарашены. Грегсон вскочил со стула, пролив виски. Я молча смотрел на Холмса, губы которого были сжаты, а брови нахмурены.

– И Стэнджерсон тоже, – пробормотал он. – Краски сгущаются.

– Вы уверены? – спросил Грегсон.

– Я только что от него, – сказал Лестрейд. – Я был первым, кто узнал, что произошло. Я был уверен, что Стэнджерсон замешан в смерти Дреббера, но теперь вижу, что я ошибался. Их видели вместе в восемь тридцать вечера на станции Юстон, а затем в два часа ночи Дреббера нашли убитым. Я хотел узнать, чем тем временем занимался Стэнджерсон. Я телеграфировал в Ливерпуль и попросил их присмотреть за пассажирами кораблей, направляющихся в Америку. Затем я принялся за работу, обзвонив все отели возле Юстона, думая, что Стэнджерсон остановился бы где-нибудь на ночь, прежде чем сесть на поезд утром.

– Должно быть, они заранее договорились где-нибудь встретиться, – сказал Холмс.

– Так оно и было. Этим утром я продолжил поиски и наконец добрался до частной гостиницы «Холлидей» на Литл-Джордж-стрит. Там подумали подумали, что я тот джентльмен, которого он ожидал, и молодой служащий провёл меня в его комнату на втором этаже. Он как раз собирался снова спуститься вниз, когда я заметил кое-что, от чего мне стало плохо даже после моего двадцатилетнего опыта. Из-под двери вилась маленькая красная полоска крови. Парень чуть не упал в обморок, когда увидел это, но мы вместе упёрлись плечами в дверь и выбили её. Окно было открыто, а рядом с ним, всё съёжившееся, лежало тело человека в ночной рубашке. Он получил ножевое ранение в левый бок. А теперь самое странное. Как вы думаете, что располагалось над убитым?

Когда Холмс сказал: «Слово РЭЙЧ, написанное кровью», я почувствовал, как мурашки забегали по коже от ужаса.

– Именно так, – сказал Лестрейд.

В этом преступлении прослеживался такой холодный расчёт, что, несмотря на то что я был достаточно подготовленным войной, мои нервы теперь дрожали, когда я думал об этом деле.