Этюды о карельской культуре

В 1990 году в журнале «Пуналиппу» напечатана кни­га Яакко Ругоева «Мужчины Алаярви в буре времен». В ней повествуется о жизни северных карел, судьбы ко­торых вследствие превратностей экономического, эко­логического и культурного развития края складывались порой весьма трагически. Первый вариант книги напи­сан еще в 1979 году.

Рабочий кабинет Яакко Ругоева в его квартире на улице Ленина, 11 набит битком: на полках, кроме книг на финском и русском языках, стоят папки с готовыми и еще незавершенными рукописями, о которых говори­лось выше. Целый ряд составляют папки, на корешках которых сделана надпись «Костамус». В беседе мы кос­нулись вопроса о краеведческих материалах: записи на память, письма, фотографии, рисунки. Я с восхищением разглядывал сокровища, а Яакко рассказывал:

«Одним из моих недостатков является страсть к на­коплению всевозможных материалов, особенно о жизни Карелии. И у меня их набралось несметное количество вплоть до уходящих в такую глубокую древность, ка­кая только могла сохраниться в памяти народа. Я пря­мо тону в обилии материала!

Тема Костомукши возникла у меня после того, как гы попросил помочь в подборе сведений о Костомукше для твоей книги «По деревням Беломорской Карелии». И мне пришла в голову мысль, что все эти сведения о Костомукше надо сосредоточить в каком-то одном из­дании. Я чувствовал, что многого еще не хватает, так как мне еще никогда не приходилось вести целенаправ­ленный сбор такого материала. Прежде всего я понял, что должен связаться со всеми оставшимися в живых уроженцами Костомукши, которых оказалось довольно-таки много. Сначала я написал тем, с кем был знаком, а через них нашлись и другие. Много раз обращался я к бывшим костомукшским жителям также по радио.

Тетя Про год за годом присылала мне свои записи. Несколько лет тому назад я отредактировал их и, со­ставив небольшой цикл воспоминаний, опубликовал в «Пуналиппу» на карельском языке, на каком они бы­ли написаны. В предисловии к ним я еще раз обратил­ся к костомукшанам. Это тоже принесло свои плоды. Десятки людей прислали мне свои рассказы. Записи их зачастую несовершенны, но меня не раз удивляло не­обыкновенное умение, способность старых людей выра­жать свои мысли и чувства не только устно, но и пись­менно.

Кроме того, на протяжении последних трех лет я приглашаю к себе домой моих информаторов. Дело в том, что в 1975 году я получил Государственную пре­мию Карельской АССР — тысячу рублей. Принимая премию, я заявил, что на свои личные потребности не израсходую из нее ни копейки, а вся сумма пойдет на сбор сведений о Костомукше. Из премиальных денег я возмещал приглашенным уроженцам Костомукши проездные расходы, а жили они здесь, у меня дома. Не­которые, например Ийвана Пекшуев, гостили у меня не­делями. Приезжали ко мне также Пекка Пекшуев из Ахвенъярви, мои односельчанки Окку Ругоева и Варва­ра Пекшуева, Йоукения Пекшуева из Костомукшской Куоткуо, Сантра Ефремова из Кенттиярви, Улли Тунттуева из Контокки и многие другие мои земляки. Вог тут, за этим столом, записывалась информация на маг­нитофонную ленту, а то и просто от руки — когда как придется.

Накопилось немало и другого материала по тради­циям Костомукши, а также около тысячи строк рун Калевальского размера. Выяснилось, что сочинители песен тоже водились в Костомукше. Они слагали даже иронические песенки. И конечно, они знали сказки, а по­словиц, поговорок и загадок — прямо сотнями. И еще: я получил от земляков штук 200-300 фотографий, при­чем некоторые снимки были сделаны в самом начале столетия. К сожалению, очень мало фотографий постро­ек. Летом прошлого года я трижды побывал в Косто­мукше, сделал круг по всему озеру Костамусъярви, заснял все берега. Один бывший житель Костомукши, Алекси Пекшуев, пообещал пририсовать по памяти на моих фотоснимках прежние костомукшские дома. В этой работе участвовал и талантливый художник Виталий Добрынин, потомок известного рунопевческого рода из Аконлахти.

Каждый из моих информаторов составил для меня по памяти планы своих домов. Я хочу, конечно, прежде всего, рассказать о судьбах всех родившихся в нашем столетии жителей Костомукши, но мне хочется показать и судьбы сельских построек. Надо сказать не только о жилых домах, но и о банях, сараях для хранения се­тей, ригах, о том, кто их построил и когда. Далее хочу отметить природные достопримечательности — отдель­ные приметные камни и скалы, особенные деревья, и еще — микротопонимику Костомукши. Я думаю, что в моих записях наберется около пятисот топонимов по Костомукше и ее окрестностям. Да и сами названия мест звучат как стихи!

Продолжением карельского дома и двора всегда был лес. В этом тоже проявлялись строгие закономерности — их я тоже изучаю: какие семьи или дома и на каких направлениях совместно пользовались лесными угодь­ями. И как это умудрялись жители деревень вести свои дела так, что у них никогда не возникало споров — ни о покосах, ни о рыболовных тонях, ни о чем другом?