Это вечное стихотворенье...

Мир детства. Заборы и лужи.
Ручьев перекрученных прыть.
Я стал понимать его хуже.
И лучше о нем говорить.

Но как я хочу разучиться

И в мире заведомом том
Тайком от людей воплотиться
В какой-нибудь старенький дом!

И влажно глядеть в переулок,

Листвой заслонясь, как рукой,
В какой-нибудь там Ащеулов
Иль Подколокольный какой.

И знала б одна только осень,

Что это ведь я под числом,
А вовсе не дом номер восемь
Стоит, обреченный на слом.

А в час, как в иные строенья

Мои б уезжали жильцы,
Я им ни на миг настроенья
Не портил бы: мы не юнцы.

Мы дети отжившего века.

Старинные особняки
Для новых идей человека,
Наверно, не столь высоки.

Я просто, приветствуя силы,

У свежего рва на краю
Пропел бы им, как клавесины,
Прощальную песню свою…

Оранжевых листьев пиковки,

Сентябрь начинает с туза.
Я — старенький дом на Покровке —
Гляжу сквозь больные глаза.

Но — верный испытанным пробам —

Я тут же, почти не скорбя,
Бульдозером широколобым
Бесспорно иду на себя.

1962

«Этих первых узнаю…»

Этих первых узнаю
Заморозков речь я.
Снег валится на скамью,
На Замоскворечье.

На сырую желтизну

Улочек Ордынки,
На тебя,
   мою звезду
В привозной косынке.

Зачернелись оттого

Голые деревья…
Так смотри же ты в него
Хоть до одуренья.

На мой кожаный рукав

Голову откинув,
Улыбайся, запропав,
Колеси в лавинах!

Не стесняйся,

   впопыхах
Прикоснувшись к раю,
Что витаешь в облаках.
Я с тобой витаю.

Белый,

   синий,
      сизый пух,
Белая бездонность!
Так захватывает дух
Первая влюбленность.

Так морочит май —

   любить
В лунах юных, росных
(Словно бабочку ловить
Вдалеке от взрослых).

Говорю я,

   а снежок
Тает,
   тает,
      тает…
Твой целует сапожок,
К ручке припадает.

Оставляет и скамью,

И Замоскворечье.
Этих прежних узнаю
Заморозков речь я.

С их дыханием

   туда
Мы с тобой вернулись,
Где в далекие года
Лихо разминулись.

1962

«Не уважаю неревнивых…»

Г. Маргвелашвили

Не уважаю неревнивых.
Им, равнодушным, все равно,
Когда, какое, чье зерно
Взошло на их, не чьих-то, нивах.
Не уважаю неревнивых.

Они без прошлого, без горя,

Они без поля и тоски.
Они живут не по-людски,
С любимой женщиной не споря.
Не уважаю по-мужски.

Я сознаю свою беду:

Не уважаю неревнивых,
Всегда слывущих за счастливых.
Люблю пристрастных и спесивых
На горе женскому стыду.

Я завещаю сыновьям

Лишь ту безжалостную ревность,
Чья роковая повседневность
Рождает будущее нам.

На почве родственной осев,

Я потому твержу о нивах,
Что презираю неревнивых,
Люблю свой собственный посев.

1963

Сальери