Это вечное стихотворенье...

«Как страшно с тобой расставаться…»
Какие простые слова.
Зачем журавлю оставаться,
Когда улетает листва?

И, руки подняв от испуга,

Что неба опять не боюсь,
Кричу я: «Подруга, подруга» —
На всю поднебесную Русь.

Прощай.

   Я в любви не прощаю.
Прощай, поминай обо мне.
Я помнить тебя обещаю,
Как в юности, как на войне.

1969

«Открытая внешняя рама…»

Открытая внешняя рама
В большом полукруглом окне,
Как ставня скрипела — упрямо.
Незлобно, в любой тишине.

Тогда-то под ветер надсадный

Простою казалось избой
Пустое подобье мансарды,
Где мы пребывали с тобой.

А что еще было?

   Деревья
Скрипели, как двери, в лесу.
На них, как гусиные перья,
Качался снежок на весу.

Деревья, овраги, сугробы,

Потемок серебряный дым
Сходились и таяли,
   чтобы
Не так было скучно двоим.

1969

«Мой учитель был берегом, улицей, домом…»

Мой учитель был берегом, улицей, домом
За сетями дождей, меж мостами двумя,
Парой книг на столе у меня, под альбомом,
Где шумела под корками юность моя.
Тени хлопьев летели скорее, чем хлопья,
Ветер славы чужой холодил до костей.
Я шепнул его строки, но встретили в копья
Мои слабые строки желанных гостей.
Мой учитель был домом январских карнизов,
Жутким вздохом открывшейся враз полыньи.
Я шепнул его строки, но гневно, как вызов,
Встали вдруг побледневшие строки мои.
Я его ненавидел за то, что предвидел
Он все то, что случится с ребячьей душой.
Но меня он ничем и никак не обидел,
Просто за руку взял и повел, как большой.
Я уже никогда не забуду об этом.
За сетями погод, за мостами двумя
Ученическим синим морозным рассветом
Был учитель мой старый белее луня.
Был он первою каплей весеннего пенья,
Был последнею каплей терпенья стиха,
Вырывавшего руку из повиновенья
И не знавшего больше, чем кража, греха.
Я шепнул его строки, стараясь потише,
Но шепнули мои: ничего, ты шепчи!
Поднимись и птенца, соскользнувшего с крыши,
Подними, он живой, это наши грачи!
Это наши деревья, и почки, и споры.
И подрос, и под небо птенец мой ушел…
На столбах напевали птенцы и монтеры,
На окраине вновь зацветал частокол.
Из окна паровоза махнула мне кепка.
Я не сразу узнал эти роскиды верст.
Мой учитель был краном, что взял меня крепко
И, смеясь, на крюке от себя перенес.

1969

Артист

Е. Е.