Эван Картье. В погоне за золотым сечением

– Если отец привел нас сюда, значит, на то есть причина. Как там говорилось? «Спрятавшись в глубинах». Какой-то смысл в этом должен быть. Я не уйду отсюда, пока не выясню, что он имел в виду.

Едва я произнес эти слова, как у меня волосы встали дыбом. В лицо ударил ледяной ветер, тошнота только усилилась. Должно быть какое-то объяснение тому, что мы здесь. Иначе в наших поисках нет никакого смысла, а я отказываюсь в это верить. Нам просто-напросто надо найти место, где что-то спрятано!

– Меня беспокоит одна мысль, – признался Эдж, подойдя к правой стене. – Зачем кому-то понадобилось рисовать тут этот символ?

Произнося эти слова, хакер погладил рисунок на стене – Лотарингский крест[19], нарисованный яркой по сравнению с остальными надписями краской. Ошибки быть не могло: крест четко проступал на стене и резко контрастировал со всеми остальными рисунками и надписями. Однако от аккуратно выведенного на стене креста было мало толку: кроме него, других подсказок не было. Эдж внимательно изучал символ.

– Это всего лишь рисунок, – самоуверенно заявил я.

– А вот я так не думаю, – возразил он, нажав чуть сильнее на камень. – Во время Второй мировой Лотарингский крест был символом Сопротивления. По-моему, он не мог оказаться случайно на стене немецкого бункера. Смотри, его можно вытащить.

Как только хакер прикоснулся к символу, его лицо засияло: он отложил в сторону фонарик, аккуратно вытащил кирпич из стены и с оглушительным грохотом бросил его на пол, отчего стены вокруг задрожали. Не обращая никакого внимания на шум, Эдж сунул руку в отверстие.

– Там какая-то коробка, но у меня не получается достать.

– Дай я попробую, – предложила Лея, закатывая рукава.

На ее месте я бы так не рисковал, но она уже засунула руку в отверстие, не переставая ворчать. Может, я трус. А может, просто осторожный, потому что запихнуть половину руки в какую-то дыру в катакомбах вряд ли безопасно для жизни. Там может быть что угодно, например гигантский паук. Глухо зарычав, Лея вытащила маленькую пыльную коробочку. Посмотрев на находку, мы убедились, что держим в руках что-то старинное, даже древнее. Коробочка выглядела просто и в то же время изящно, а на крышке тоже красовался медный Лотарингский крест. Эдж осторожно приподнял ее. Я уже с ума сходил от нетерпения и тревоги. Хакер достал из коробочки что-то вроде камеи, переливающейся разными цветами, от серебристого до темно-синего. Никогда не видел таких прекрасных украшений. Эдж повертел камею в руках, пока Лея рассматривала коробочку: кроме листка бумаги, в ней больше ничего не было. Я прищурился и посмотрел на листок несколько раз, чтобы убедиться, что не сплю. Нет, вот он, вот Эдж, вот Лея, а наша вылазка не плод воображения.

– Эдж… – позвал я, показывая на, казалось бы, совершенно чистый листок бумаги.

В ласково-синем отблеске камня проступила написанная фраза.

– «Если невидимый цветок существует, как узнать, что он есть на самом деле?» – шепотом прочитал он.

– И что это значит? Я ничего не понимаю. Если цветок нельзя увидеть, значит, его нет вообще. Дурацкая загадка. В этом предложении нет никакой логики, – возмутилась Лея, поставив коробочку на пол.

– Кажется, медальон показывает невидимое, – пробормотал я, повертев в руках листок и камею еще раз. – Это здесь и подразумевается. Что-то вроде метафоры, чтобы объяснить происходящее.

Невероятно! Конечно, я знал о невидимых чернилах, но такого еще не видел. Этот камень, что ни говори, может показывать тайные послания.

– Подождите, – воскликнул хакер. – Тут еще что-то написано.

Он навел камею на нижнюю часть листка, и мы втроем прочитали продолжение загадки: «Капелла волхвов укажет вам путь».

Теперь стало немного понятнее. Только где найти эту капеллу? Хоть бы адрес написали! Ну да, а зачем, если можно все усложнить?

– По-моему, в Париже нет капеллы волхвов, – вслух размышлял Эдж. – Может, это отсылка к часовне Сент-Шапель, одной из первых церквей в Париже? Там много реликвий. Других объяснений не могу придумать.

– Если я правильно тебя понял, завтра мы играем в туристов.

31. 110000110000110000110000110011110001

– В этой часовне пятнадцать витражей в пятнадцать метров высотой, всего тысяча сто тринадцать изображений сцен из Нового и Ветхого Заветов, которые повествуют об истории человечества до воскрешения Христа, – перечисляла Лея на одном дыхании тоном всезнайки, уже начинавшим действовать мне на нервы.

Вот уже в десятый раз девочка рассказывала все, что знала о часовне. Я старался не обращать внимания и повернулся к лестнице. Эдж уткнулся в телефон и пытался – уж не знаю какими средствами – отследить Легион и убедиться, что мы в безопасности.

– Не люблю высокие часовни, там слишком много витражей, – призналась Лея, отвлекая меня от размышлений.

– Не переживай, – вмешался Эдж, оторвавшись от телефона, – на верхний этаж допускались только члены королевской семьи и придворные, так что вряд ли нам туда. Ставлю на нижнюю часовню.