Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

Я считаю, что против самой этой классификации трудно возражать. Но, на мой взгляд, Тихомиров делает такую ошибку: он считает, что общество – это сплошь душевность. А это неправильно. На самом деле там смесь духовности и душевности. И, общество, мир, – он и предназначен для того, чтобы, живя в обществе, человек как бы обнажил свой духовный потенциал, выработал бы духовные качества свои – или в положительную сторону, или, уж как он хочет, в отрицательную сторону. Хотя бы потому, что такой феномен человеческий, как совесть, по Святым Отцам, – это орган, который ведает духовностью. И как только человек против духовности прегрешает, то совесть «звонит», она даёт человеку сигнал, что «нет, неправильно ты действуешь, давай-ка разберись». Правда, и совесть свою можно приручить и не слышать того, что она нам говорит. Но я считаю, что людей без совести мало. Уж так её совсем, знаете, не добить. И бандиты – с совестью, и все люди с совестью. Но, понимаете, живя в обществе, человек всё время попадает в такие ситуации, где нужен нравственный выбор, совестливый выбор. Поэтому жизнь в обществе – не только душевная, не только умственная, не только чувственная, не только волевая, а она в огромной степени ещё и нравственная. А нравственность – она от Бога, и если понимать под нравственностью не исполнение каких-то нравственных внешних законов, а как внутренний закон, который движет человеком, и не исполнить его он внутренне, по совести, не может. Это тоже духовный феномен. Поэтому жизнь в обществе насквозь духовна. И экономика – такая же духовная сфера. И, на самом деле, искусство во многом душевное, но уж совсем отказывать в духовной компоненте искусству нельзя. И вообще любая сфера, где человек живёт и проявляет себя, – она в какой-то степени духовна, потому что в каждом человеке есть этот духовный уровень, он заложен в человека Богом при сотворении. Его можно забить, но совсем уничтожить нельзя. Духовность – это действительно одно из трёх важнейших свойств человека.

В Церкви, конечно, духовность более высокая, чем в обществе. Там она основана на вере в Бога, вере во Христа, там духовность явная, и всё подчинено выработке и усовершенствованию духовности. А общество не знает, откуда это всё, откуда совесть, и поэтому там духовность только в основном на нравственном уровне, и эта духовность – не постоянная, она может переходить в свою как бы противоположность, менять знак. Вот современное западное общество, на мой взгляд, имеет отрицательную духовность. Нельзя сказать, что они вот чисто материально-душевные. Нет, именно сатанизм там уже вовсю гуляет.

Ну, и поэтому как к теоретику к Тихомирову надо относиться, на мой взгляд, с осторожностью. Он умный человек, да, очень умный, любит вот эти схемы. Но, честно говоря, у меня такое впечатление, что он в христианстве так и остался неофитом. Может быть, он в 1920-х годах, к концу жизни, как-то более пропитался этим, но вот что касается его статей конца 1890-х годов или начала века, то этого не видно.

Вот всё, что я хотел вам рассказать. Теперь – вопросы.

Вопрос: Как Вы думаете, он вообще искренне менял свои взгляды? Он действительно так думал или приспосабливался в каких-то случаях?

Н. С.: Я считаю, искренне. Понимаете, в чём дело. Мне кажется, в глубине души он всё время был консерватором и монархистом, вот где-то совсем в глубине души. Но по молодости лет он совершенно искренне пошёл в революционное движение, вслед за всеми. Все шли туда, вся думающая, совестливая интеллигенция. А поскольку он был человек с амбициями, ценил свой ум, свой литературный талант, он и стал идеологом сначала революционного движения, и многие революционеры говорили, что он великолепно аргументирует своё мнение, прекрасно говорит, убедительно, спорить с ним тяжело. И он же пытался стать вторым Катковым и в области консервативно-монархической мысли. Ну, и где-то стал, и сейчас имя Тихомирова тоже на слуху, пишутся о нём книги. Кстати, Валентин Юрьевич Катасонов часть своей книги (даже двух книг) посвятил разбору тихомировских идей. Ну, то есть это серьёзный мыслитель, действительно, мимо которого нельзя проходить. Я считаю, что он всё-таки был искренним. Хотя, как говорил Мюллер, что «всегда перемена убеждений дурно пахнет». Помните, в «Семнадцати мгновениях весны»? Меня тоже такие люди немножко останавливают, и я им на сто процентов верить не могу. Хотя все мы как-то меняем свои убеждения, происходит вот такой переворот духовно-душевный, вдруг выясняется, что Бог-то есть. А это кардинально меняет всё и вся вообще в нашем мировоззрении. Нет, конъюнктурщиком он не был всё-таки.

Вопрос: А к Советской власти он как относился или к большевикам? У него нет каких-то высказываний?

Н. С.: Нет, именно в то время он полностью отошёл от публичности.

Вопрос: То есть никак вообще?