Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

Шиманов написал Солженицыну письмо, что вам неправильно передали мою просьбу и мой разговор. И сделал приписку, что у меня с вами нет особого желания встречаться, извините. То есть он сумел тогда проинтуичить сущность Солженицына, когда этого ещё никто не понимал и, слава Богу, с этим человеком не столкнуться и не подпасть под его влияние и, тем более, не попасть в его команду. А наоборот, Шиманов всегда критично отзывался о его писаниях и о той роли, в общем-то предательской, которую Солженицын сыграл в русском движении, в возрождении России.

Другой человек, может быть, менее известный, но очень близкий к Шиманову, с которым он долгое время вместе сотрудничал, и они были близкими друзьями, – это Феликс Владимирович Карелин. Может быть, имя неизвестное, но на самом деле это один из самых выдающихся богословов советского периода. Запомните это имя: Феликс Карелин. В общем, личность действительно уникальная, помесь еврея со шведом. Был завербован НКВД и заслан в одну из таких неформальных групп, которые собирались у нас в России в 60-х годах. Ну, и там говорили обо всём, читали там Бердяева, говорили о политике, в общем, ничего такого особого. Значит, вот туда подсадили, он периодически писал отчёты. А после он понял, что, собственно, эти люди-то, это неплохие люди. Никакие они не антисоветчики, не враги Советской власти, а говорят, в общем, такие разумные часто вещи. И он перековался. Но, поскольку иуд этих бывает не один, а два, там был ещё один засланный. И всю эту группу замели, причём вместе с Карелиным. Он, конечно, попал в лагерь, там происходили события очень тяжёлые. Но о них я не буду говорить.

В результате именно в лагере он пришёл к Православию, после вышел оттуда и стал научным работником, в каком-то биологическом институте служил. Но у него открылся талант писателя и богослова. Он написал замечательную работу, которая называется «Теологический манифест», по аналогии, конечно, с «Коммунистическим манифестом». Это первая значительная работа по православному социализму. Работа замечательная, глубокая, хорошо продуманная, богословски обоснованная. Вообще Карелин был, конечно, большой умница. Вместе с Шимановым они писали разные письма, в том числе в правительство, правозащитные, в защиту Православия. Патриарху писали письма. Особенно на Шиманова (и, кстати, и на меня тоже), вот этот карелинский «Теологический манифест» произвёл впечатление. Он на моём сайте выложен. К сожалению, в бумажном виде он больше нигде не опубликован. Насколько я понимаю, это единственная публикация, её стоит прочитать.

Третий персонаж – это отец Александр Мень. Наверное, знаете, слышали это имя, которое до перестройки и во время перестройки гремело. Фактически он в Церкви организовал такую свою интеллигентскую подцерковь. То есть у него была масса знакомых духовных чад, в общем-то, вся наша московская интеллигенция у него перебывала. Сам он служил под Сергиевым Посадом, станция Семхоз. Но, наверное, вы знаете, что именно в этом Семхозе в начале 90-х отец Александр Мень был убит. И, в общем-то, это убийство до сих пор не раскрыто, совершенно непонятно, кто его убил. Так вот, естественно, Шиманов, так или иначе, на всяких застольях с отцом Александром Менем познакомился. Хорошо познакомился, несколько раз у него был там, в Семхозе, разговаривал. Впечатления его такие. С одной стороны, это, конечно, умница и человек, безусловно верующий, необычайно эрудированный, прекрасно владеющий и Священным Писанием, и историей Церкви, и богословием. И человек, который умеет разговаривать. Он из себя, так сказать, никогда ничего не строил. Обычно с любым нашим православным батюшкой разговаривать достаточно тяжело, он смотрит на вас, как писал тот же Шиманов, с высоты Монблана на мышку у подножья. Так вот, Александр Мень был человеком совершенно не таким. Он с каждым разговаривал на равных и совершенно никогда не показывал ни своего интеллектуального, ни богословского, никакого превосходства. И этим он завоёвывал сердца.