Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

После того, как к Чаадаеву в дом на Новой Басманной перестал приходить психиатр, он зажил спокойной жизнью, в общем-то, сидел дома. Выезжал иногда в английский клуб, где любил бывать и там всячески витийствовать. Но в салонах появлялся довольно редко, а когда был, в основном прислонялся где-то к колонне и со скрещёнными руками стоял и молчал, изображая, так сказать, диссидента, которому якобы нельзя говорить. Хотя гостей он принимал в этом самом доме, который существует и сейчас, говорят, на Новой Басманной. Я Москву плохо знаю, хоть и москвич коренной. Но этот дом можно посмотреть – удивительное дело, его до сих пор не сломали. Там перебывала вся русская интеллектуальная элита того времени. Там бывал Герцен, который его исключительно уважал. Там были и славянофилы: Киреевский, Хомяков, с которым они даже где-то подружились, хотя Чаадаев очень рано заметил, что появилась какая-то славянская партия, которая говорит совершенную ерунду о какой-то самобытности России. И он с этой партией спорил, писал заметки на статьи Хомякова и других славянофилов, заметки критические.

Судьба Екатерины Пановой – ну, в общем, дело тёмное. По одним свидетельствам, её муж всё-таки упёк в психиатрическую лечебницу. И по иронии судьбы, она помещалась тоже в Москве, недалеко от дома Чаадаева. Но есть сведения, что впоследствии она вышла оттуда и даже они с Чаадаевым где-то в Москве встречались. А вообще, она жила в имении своего брата совершенно потерянная, разведённая с мужем. А сам Чаадаев – это и в самом деле личность немножко странная. Обладая личной храбростью, впечатление такое, что он не обладал гражданским мужеством, и всё время нежно заботился о себе, как бы вот благополучно прожить в этом мире. Хотя отчасти понятно: он один живёт, ему тяжело, и он хотел иметь хорошие отношения с властями, с начальством. И когда началось следствие по поводу того, как это возмутительное «Философическое письмо» могло быть напечатано, всплыло, что написано оно какой-то Екатерине Пановой. Но Чаадаев открестился от неё, сказал, что он с этой безумной женщиной вообще никаких дел не имел и не хочет иметь. Потому что перед этим получил как раз сведения, что она попала в психиатрическую лечебницу. В общем, защитить он её никак не захотел.

И другой случай. Когда Герцен опубликовал, будучи за границей, некое мнение Чаадаева, с которым он был согласен, то Чаадаев сам принёс в третье отделение объяснительную записку, где написал, что он с этим вольнодумцем Герценом вообще никаких дел и отношений не имеет, что тот всё переврал, а на самом деле я думаю совершенно иначе, чем там написано. И когда кто-то Чаадаеву сказал, что зачем ты это сделал, кто тебя за язык тянул, тебя никто не просил это делать, он ответил: «Ну надо же заботиться о себе».

Умер этот человек неожиданно. Он пережил Николая I, но появился новый царь Александр II, и он ещё успел и новому царю дать очень нелицеприятную характеристику, что для России он ничего хорошего не сделает. Исследователи до сих пор спорят, отчего он умер. Ещё вот два дня назад он по своему обычаю обедал в ресторане, в который ходил десятилетиями, а после – раз и умер. Кстати, если говорить о денежных делах Чаадаева, то они всегда были очень сложными. Ну, представляете, человек, который нигде не работал, никаких заработков литературных не было у него никогда, дома сидел. Хотя он получил довольно приличное наследство с щербатовской стороны, но они его всё время делили со старшим братом Михаилом. И в результате, когда Чаадаев умер, у него было громадное количество долгов.

Может быть, это не самая интересная фигура для русской религиозной философии. Дальше я в следующих лекциях расскажу о фигурах гораздо, на мой взгляд, интереснее и значительнее. Но, тем не менее, Чаадаев – это начало русской религиозной философии и, по сути дела, начало русской общественной мысли. От этого «философического письма» начинается русское западничество, как оформленное литературное явление. Как противовес западничеству возникает русское славянофильство, и далее – уже вся наша русская религиозная философия.

Ну а сейчас вопросы, если есть.

Вопрос: Спасибо, Николай Владимирович. Не могли бы Вы сказать, есть ли какие-то следы полемик Чаадаева с философами или какими-то известными людьми, кроме вот этих вот «Записок…»? То есть он имел какие-то споры или полемику?