Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

Н. С.: Нет, нет, нет. Он, наоборот, считает, что внешние явления, увы, имеют место, но в основном жизнь цивилизации зависит от её внутреннего содержания, от самой себя зависит, сумеет ли цивилизация продлить свою жизнь, насколько она будет полна. Если у неё больше основ, она больше имеет шансов на жизнь. Вот так я его понимаю.

Вопрос: А возможна ли некая цикличность? Или это всё-таки инертность с точки зрения модели: какое-то время проехали, остановились, закончили. Или всё-таки возможна цикличность?

Н. С.: В развитии? Это трудный вопрос. Как-то чётко об этом Данилевский не говорит, хотя у него есть так называемый пятый закон, который я не озвучил. И он, теперь я вижу, объясняет, что цикличности нету. Значит, что он пишет в пятом законе: «Ход развития культурно-исторических типов всего ближе уподобляется тем многолетним, одноплодным растениям, у которых период роста бывает неопределённо продолжителен, но период цветения и плодоношения относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненную силу».

То есть он цивилизацию уподобляет вот такого типа растениям многолетним, которые долго растут. Но в какой-то момент у них появляется один замечательный цветок, они расцветают, а после всё, в общем-то, растения умирают. Но он не доказывает, почему это так. Он говорит, что это такое ботаническое наблюдение, вот так бывает.

Вопрос: Какие у него были отношения с православием?

Н. С.: Очень хорошие. Он не был православным мыслителем, он не был теологом, как другие наши русские религиозные философы. Но именно в каземате Петропавловской крепости он тщательно познакомился с Евангелием, потому что там других книг не давали. И с тех пор он очень твёрдый православный христианин, хорошо знает историю Церкви. Например, момент разделения, 1054 год, он трактует именно как отделение католической Церкви от вселенского православия. Тогда, в те века, это было отнюдь не тривиально. Такие мысли высказывал Хомяков ещё до него, но, во всяком случае, здесь Данилевский полностью с Хомяковым согласен. Вообще, он считает Православие истинной религией. Культурно-исторический тип должен быть православным – в этом развитие правильной религиозной составляющей.

Вопрос: А, может быть, спор Соловьёва с Данилевским – это вечный спор уникального и универсального? То есть всегда будет вот этот момент, где граница между уникальностью – ну, цивилизацией человека – и универсальностью, чтобы жертвовать собой во имя объединения? Ну, или человечества, или цивилизации, или, допустим, сообщества. По-моему, и тот, и тот отчасти правы.

Н. С.: Вы понимаете, Данилевский стоит на земле крепко и очень хорошо видит те реалии, которые здесь, на земле, происходят. А Соловьёв – гений, конечно, я не спорю, но он витает в облаках и желаемое принимает за действительное. А принимать желаемое за действительное – это все делают и, увы, все ошибаются. Это самая распространённая ошибка. Между прочим, Соловьёв в конце жизни от этих самых завиральных идей отказался. Это очень интересный момент. Если мы доживём до лекции о Соловьёве, я об этом расскажу.

Вопрос: Его посыл, по крайней мере, понятен. Понятно, что он хочет сказать – что, действительно, надо частью своей свободы жертвовать для объединения, это нормально.

Н. С.: Да, да. Это не так глупо, над этим очень даже надо крепко подумать. В общем-то, абстрактна эта самая такая христианская мысль – жертвовать собой ради других. Но, понимаете, Христос, с одной стороны, пожертвовал собой ради других. Но, заметьте, как – он, тем не менее, пожертвовал собой, а не апостолами. Все апостолы остались живы и не пострадали. Он не вовлёк их в свою жертву. Это нам говорит о чём? Собой жертвовать – пожалуйста. А другими и всей этой Русью пожертвовать – это, знаете, подумай десять раз, прежде чем такими вещами заниматься.

Вопрос: А правильно, что Данилевский усматривает смысл истории в том, чтобы рождались цивилизации более основные?

Н. С.: Да.

Вопрос: В то же время они у него как бы независимые, что ли, никак друг от друга не питаются, самобытные, в каком-то смысле. Тогда мне до конца не понятно, в чём благо историческое? Оно только для вот этой отдельной цивилизации?

Н. С.: Нет, не совсем. У него есть некая абстрактная сокровищница человечества. Вот эта основа, которую цивилизация выработала, принадлежит всему человечеству, а не только этой цивилизации. То есть по своим истокам все цивилизации независимы, а по плодам они как бы кладут результаты своего труда в корзинку. И следующие цивилизации пользуются этой корзинкой. Вот такая у него схема, где-то противоречивая, но достаточно изощрённая.

Вопрос: Сколько длилось его поражение в правах по делу петрашевцев?