Евангельская имущественная этика. Русская социальная мысль. Цикл публичных лекций

Надо сказать, что эту цитату надо разбирать очень тщательно, буквально по предложениям. Потому что её можно понять неправильно. Можно понять, что Достоевский настолько сближает Церковь с социализмом, что почти их отождествляет – ведь говорит же он, что спасение всесветным единением во имя Христово и есть наш русс кий социализм! Но на самом деле эту фразу надо понимать немножко иначе. Дело в том, что после острога Достоевский всё время ругал социализм. Таких высказываний много и в „Дневнике писателя“, и в записных книжках, и в подготовительных материалах к „Дневнику…“, и в его романах. Собственно, его роман „Бесы“ – это такая ядовитая пародия на социалистов. И думать, что он вдруг так мгновенно перековался, – то ругал, ругал, а тут вдруг стал заядлым христианским социалистом – это сомнительно. Эту фразу надо понимать в контексте спора с Градовским. Достоевский так или иначе пришёл к выводу, что общественное устройство – оно вовсе не безразлично для христианина, и оно само по себе имеет значение. И здесь, поскольку Достоевский много думал о социализме, он и вспомнил про социализм, что именно социализм хочет решить ряд социальных проблем. И Достоевский понял, что эти проблемы реальны, они существуют, что их надо решать обязательно. Но социализм, западный атеистический социализм, на самом деле решить эти проблемы не может – в силу своей атеистичности, в силу своего материализма. А может эти социальные проблемы решить нечто другое – может решить та самая народная Церковь, то самое всесветное единение во имя Христово, о которой он всегда говорил и которая всегда существует в душе русского народа. И здесь он фактически пишет, что да, эта Церковь не вполне созрела, что она существует только в молитве, а не на деле. Но подождите – ещё не вечер; эта Церковь, которая, безусловно, в русском народе существует, – она проявит ещё себя. А вы, господа европейцы, т. е. господа либералы-западники, господа градовские, этой-то Церкви, которая одна и может решить не только русские, но и мировые проблемы, – вы её просто не видите. Вы смеетесь над этой мыслью.

С одной стороны, это вроде бы то же самое почвенничество. Но с другой стороны, Достоевский здесь делает явный шаг вперёд в осмыслении социальных проблем. Но, увы, это было написано меньше чем за месяц до смерти, которая последовала неожиданно. Получилось, на мой взгляд, тоже промыслительно – что может сделать частная собственность. К Достоевскому приехала его младшая сестра Вера Михайловна и стала просить, чтобы Достоевский отказался от части своего наследства. В это время умерла их богатая тётка – Куманина – и оставила приличное наследство, которое должно было распределиться по всем родственникам. Вера Михайловна упрашивала Достоевского, чтобы он от своей доли отказался. Она считала, как и все родственники, что Достоевский – богач, что гребёт деньги прямо-таки лопатой, что для него это ничего не стоит, а мы все бедные, нам есть нечего. Достоевский же считал иначе: что он ещё не со всеми долгами расплатился, что у него на шее жена и дети, что он зарабатывает тяжёлым литературным трудом, да и в банке у него ничего нет. В общем, они поругались – с обвинениями, с криками. И это на Достоевского произвело такое впечатление, что ночью у него пошла горлом кровь – его болезнь резко обострилась. И буквально через два дня он умер. Умер на взлёте. У него была масса планов, и в том числе литературных – и продолжение „Братьев Карамазовых“, и продолжение „Дневника писателя“».

Вот, собственно, о Достоевском и всё.

10. Лев Николаевич Толстой. Его жизнь, социальные и религиозные воззрения

Сегодняшняя лекция посвящена Льву Николаевичу Толстому. Я должен сказать, что отнюдь не в восторге ни от социальных, ни от религиозных воззрений Толстого и считаю их, в общем-то, неверными и даже неинтересными. Но, тем не менее, ко мне в начале курса подходило несколько человек, которые, как выяснилось, считают Толстого религиозным гением, христианским светочем. И поэтому мне захотелось немножко подробнее высказаться о Льве Николаевиче. Всё-таки это фигура потрясающая. Писатель он, конечно, мирового класса.

Кстати, на Западе, собственно, из русской литературы знают только Достоевского и Толстого. Там не знают ни Пушкина, ни Лермонтова, ни Некрасова, ни Гоголя, а только Достоевский и Толстой. Мне кажется потому, что в восприятии западного человека романы Достоевского – это как бы триллеры XIX века, они щиплют немножко за душу. А что касается Толстого – это мыльная опера XIX века. Вот «Война и мир», собственно, воспринимается современным западным человеком как серийная мыльная опера. Никаких глубоких исканий западный человек, на мой взгляд, в них не усматривает.

Говоря о Толстом, я сразу должен постараться объяснить его суть, и выскажу три наиболее ярких его стороны души. В совокупности они и определяют, что же такое Толстой.