Евгений Евтушенко. Все стихи

Что заставляет
          крановщицу Верочку
держать черемухи застенчивую веточку,
и веточкой дышать,
            и сразу делаться,
как маленькая-маленькая девочка,
которая не восемь строек выдюжила,
а в первый раз
            одна
              из дому выбежала?
Что заставляет
          старого бетонщика
глядеть под вечер
            нежно и беспомощно
на Волгу молодую,
              разливанную,
от зыбкого заката розоватую?
Мы столько с вами
          войн и строек
                      выстрадали.
Как трудно нам ни приходилось —
                          выстояли.
Стреляли мы,
          в руках сжимали циркули.
Склонялись
          над проектами,
                     над цифрами.
На койки падали
           усталые,
                замаянные,
замаранные глиною,
             замасленные.
Казалось,
     мы с природой разлучились
и ветками дышать
             мы разучились.
Но в нас жива любовь
               к всему российскому,
зеленому,
      пахучему,
          росистому.
И мы, усталые,
         в цементной серой пыли,
как дети, улыбаемся цветам.

Природе надо,

          чтоб ее любили.
Ей это надо так же, как и нам.

1958

Евг. Евтушенко. Взмах руки. Стихи.

Москва: Молодая гвардия, 1962.

Я груши грыз, шатался, вольничал…

И. Тарбе

Я груши грыз,
          шатался,
               вольничал,
купался в море поутру,
в рубашке пестрой,
               в шляпе войлочной
пил на базаре хванчкару.
Я ездил с женщиною маленькой,
ей летний отдых разрушал,
под олеандрами и мальвами
ее собою раздражал.

Брели художники с палитрами,

орал мацонщик на заре,
и скрипки вечером пиликали
в том ресторане на горе.

Потом дорога билась,

               прядала,
скрипела галькой невпопад,
взвивалась,
     дыбилась
          и падала
с гудящих гор,
          как водопад.

И в тихом утреннем селении,

оставив сена вороха,
нам открывал старик серебряный
играющие ворота.

Потом нас за руки цепляли там,

и все ходило ходуном,
лоснясь хрустящими цыплятами,
мерцая сумрачным вином.

Я брал светящиеся персики

и рог пустой на стол бросал
и с непонятными мне песнями
по-русски плакал и плясал.

И, с чуть дрожащей ниткой жемчуга,

пугливо голову склоня,
смотрела маленькая женщина
на незнакомого меня.

Потом мы снова,

          снова ехали
среди платанов и плюща,
треща зелеными орехами
и море взглядами ища.

Сжимал я губы побелевшие.

Щемило,
     плакало в груди,
и наступало побережие,
и море было впереди.

1956

Евгений Евтушенко. Мое самое-самое.

Москва, Изд-во АО «ХГС» 1995.

Я комнату снимаю на Сущевской…