Евгений Онегин

And listening Id my singing rhyme From banks they all together fly.	Вняв пенью сладкозвучных строф, Они слетают с берегов.
XXXVI, XXXVII	XXXVI. XXXVII
And what's Onegin doing?	А что ж Онегин?
Brothers!	Кстати, братья!
I ask: be patient for a time;	Терпенья вашего прошу:
His everyday employments rather In details I should well describe.	Его вседневные занятья Я вам подробно опишу.
In summer Eugene lived like hermit: Past six was getting up in hamlet,	Онегин жил анахоретом: В седьмом часу вставал он летом
And to the river, lightly clad Beneath the mounting he went;	И отправлялся налегке К бегущей под горой реке;
The Gulnare's singer imitating {13} Across this Hellespont could swim:	Певцу Гюльнары подражая, Сей Геллеспонт переплывал,
At home coffee used to drink; Were poor journals for him waiting.	Потом свой кофе выпивал, Плохой журнал перебирая,
And then he dressed himself...	И одевался...
XXXVIII, XXXIX	XXXVIII. XXXIX
A sound sleep, the walks, the reading. The forest shade, of brooks the hiss, -	Прогулки, чтенье, сон глубокой, Лесная тень, журчанье струй,
Sometimes with pretty girl a meeting, A young and fresh unwaited kiss,	Порой белянки черноокой Младой и свежий поцелуй,
The horse for rider proved obedience, The dinner rather well fastidious,	Узде послушный конь ретивый, Обед довольно прихотливый,
A bottle of some light sweet wine, Some solitude, the stillness fine:	Бутылка светлого вина, Уединенье, тишина:
Onegin's life is somewhat sacred; And he, unfeeling, was to it	Вот жизнь Онегина святая; И нечувствительно он ей
All given up in summer heat. To count days he simply hated,	Предался, красных летних дней В беспечной неге не считая,
Forgot the town and the friends, And boredom of the festive blends.	Забыв и город, и друзей, И скуку праздничных затей.
XL	XL
But all the nothern Russian summer Of south winter bad burlesque:	Но наше северное лето, Карикатура южных зим,
Appeared-vanished quickly rather, We gee, but don't we. confess.	Мелькнет и нет: известно это, Хоть мы признаться не хотим.
With autumn skies were dayly breathing, Not every day the sun was gleaming,	Уж небо осенью дышало, Уж реже солнышко блистало,
Each day was shorter at the noon, The secret canopy of wood	Короче становился день, Лесов таинственная сень