Еврейскiй вопросъ

Когда iудеи образовали государство, у нихъ была книжная ученость теократiи, но не было никакой науки. Они ничего не усвоили себѣ и изъ науки иныхъ народовъ. Талмудъ и содержащiяся въ немъ слабыя попытки присвоить себѣ чужую мудрость, свидѣтельствуютъ также о такомъ безсилiи. Итакъ, iудеямъ недостаетъ не только силы творчества, но и способности къ воспрiятiю научныхъ творенiй другихъ народовъ. Во времена разсѣянiя ихъ между другими народами, тамъ, гдѣ ихъ что-либо побуждало къ воспрiятiю иного духа и дѣйcтвительной науки, дѣло это у нихъ никогда не шло на ладъ. Говорилось, что въ новыя, въ собственномъ смыслѣ слова научныя столѣтiя, у нихъ не было случая показать, каковы ихъ задатки. Но эта защита со стороны iудеевъ и ихъ друзей, если взвѣсить, положенiе дѣла, ведутъ совсѣмъ въ другую сторону. Развѣ въ тѣченiи цѣлаго ряда столѣтiй среди iудеевъ не было достаточнаго числа врачей, и развѣ не было у нихъ при этомъ случая содѣйствовать расширенiю естествознанiя, если бы только были у нихъ достаточныя для этого способности? Но развѣ, — припоминая только развитые науки со временъ Коперника, Кеплера, Галилея, Гюйгенса и тъ. дъ. развѣ былъ хоть одинъ iудей, которому мы были бы обязаны, въ эти знаменательные вѣка, хотя бы однимъ открытiемъ въ области естествознанiя Что касается истинной и серьозной науки ради науки, то здѣсь iудеи понынѣ ровно ничего не смыслятъ. Когда они занимаются наукою внѣшнимъ образомъ, то они лишь торгуютъ, насколько можно хорошо, мыслями другихъ, и всѣ ихъ занятiя наукою имѣютъ если и не прямо деловую цѣль, но зато всегда имѣютъ характеръ гешефта. Каковы они — врачи и адвокаты, таковы же они и учителя и профес­сора математики и другихъ отраслей учености, въ которыхъ запасы усвояемаго знанiя накоплены другими народами и истинными генiями. Среди iудеевъ мы не знаемъ ни единаго генiя, но, какъ крайнiе и исключительные случаи, иногда встрѣчаемъ талантливость, которая способна, развѣ, на то, чтобы торговлѣ чужими идеями придать фальшивую окраску собственнаго творчества. Но мы хотимъ прежде всего оценить способности iудеевъ не тамъ, гдѣ они оказались всего менѣе одаренными. Прежде всего мы поведемъ рѣчь не о наукѣ въ настоящемъ смыслѣ слова, а о томъ гермафродитѣ, который еще одною ногою опирается на религiю, а другою, съ виду, хочетъ стать на научный пьедесталъ, — я разумѣю то “ни-то-ни-сё”, которое обыкновенно называютъ философiей.