Читаем Еврипид и его трагедийное творчество: научно-популярные статьи, переводы полностью

         Как? Звука испугались вы? Из воскаВас вылепили, что ли? Негодяи,Зверье проклятое! Везде вам страхиМерещатся, чуть шелохнется куст!Лишь к рабской, дряблой, недостойной службеВы приспособлены, и только мясоЯ вижу в вас, да языки, да… будет!Нужда нагрянет – на словах всегда выНадежны, а дойдет до дела – трусы!Таков ли был, негодное отродье,Родитель ваш? О, сколько славных делСвершил он в юности! О них понынеВ пещерах нимф трофеи говорят.Он не о бегстве думал, не о страхе;Он не пугался голосов невинныхПасущихся на горных склонах стад!Он подвизался силой рук своих.         И этот блеск – его вы загрязнили!Из-за чего? Из-за пустого звукаКакой-то новой песенки пастушьей.Ее вы, точно дети, испугались,Еще не видя, кто ее певец,Забыв о светлом золотом богатстве,Обещанном от Аполлона нам,И о свободе, вам и мне сулимой.На всё рукой махнули вы – и спите!         Довольно! Встаньте – и за дело! СтадоИзвольте выследить – и пастуха.Не то – из вас я трусость выбью, знайте!

Тем временем сатиры, оправившись от страха, встали и привели в порядок свои чувства.

Старший сатир

         Будь нам и ты товарищем, отец;Тогда увидишь, были ль мы трусливы.Сам скажешь ты, что ты кругом неправ.

Силен

         Согласен. Сам я натравлять вас будуЛовецким свистом, как борзых. Итак,Выстраивайся в три шеренги, живо!А я, ваш вождь, от вас не отойду.

Первый стасим

Хор сатиров, то вместе, то разбившись по четверкам, то отдельными голосами исполняет следующие две песенки. Аккомпанирует Силен своим свистом.

Хор

Улю-лю, улю-лю! Пст-пст! А-а!         Что хлопочешь, скажи!Пустолайка, что зря заливаешься? А,         Ты мне знак подаешь: он вблизи!         Вот он! Сразу поймался зверь,Пойман, пойман он! Не уйдешь теперь!         Ты уж мой, полезай!Эй, сюда! Что за зверь объявился опять?         Ты, Глазун! Ты, Хватун! Вслед за ним!Вот тропа, вот тропа! Эй, куда вас несет?Не туда! Измени направленье свое!Да, поди! Нраву нрав, видно, рознь:Он вплотную к земле своей мордой прильнул.На тропу, чего доброго, впрямь он напал,Да на верную. Верную! Вот он, наш зверь!         Все за ним! А, голубчик! Ты здесь?И коровы с тобой, и заботы с тобой!         Эй, Певун, не плошай! Живо, пиль!Что с тобой? Что за радость нашел ты в кустах?То ли дело Бегун! По уставу бежит.Настигай, настигай! Понатужься, дружок!Стой! Тубо! А, подлец? Улизнуть ты готов?Не дадим! Коль уйдешь ты, разбойник, от нас,О свободе своей мы заплачем тогда.И смотри, вдоль стены чтоб спастись он не мог!По прямому пути в логовище влезай,А побочные выходы мы уж займем!

Действие второе

Второе музыкальное интермеццо

Перейти на страницу:

Похожие книги

Социология искусства. Хрестоматия
Социология искусства. Хрестоматия

Хрестоматия является приложением к учебному пособию «Эстетика и теория искусства ХХ века». Структура хрестоматии состоит из трех разделов. Первый составлен из текстов, которые являются репрезентативными для традиционного в эстетической и теоретической мысли направления – философии искусства. Второй раздел представляет теоретические концепции искусства, возникшие в границах смежных с эстетикой и искусствознанием дисциплин. Для третьего раздела отобраны работы по теории искусства, позволяющие представить, как она развивалась не только в границах философии и эксплицитной эстетики, но и в границах искусствознания.Хрестоматия, как и учебное пособие под тем же названием, предназначена для студентов различных специальностей гуманитарного профиля.

Владимир Сергеевич Жидков , В. С. Жидков , Коллектив авторов , Т. А. Клявина , Татьяна Алексеевна Клявина

Культурология / Философия / Образование и наука
Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин
Повседневная жизнь Китая в эпоху Мин

Правление династии Мин (1368–1644) стало временем подведения итогов трехтысячелетнего развития китайской цивилизации. В эту эпоху достигли наивысшего развития все ее формы — поэзия и театр, живопись и архитектура, придворный этикет и народный фольклор. Однако изящество все чаще оборачивалось мертвым шаблоном, а поиск новых форм — вырождением содержания. Пытаясь преодолеть кризис традиции, философы переосмысливали догмы конфуцианства, художники «одним движением кисти зачеркивали сделанное прежде», а власть осуществляла идейный контроль над обществом при помощи предписаний и запретов. В своей новой книге ведущий российский исследователь Китая, профессор В. В. Малявин, рассматривает не столько конкретные проявления повседневной жизни китайцев в эпоху Мин, сколько истоки и глубинный смысл этих проявлений в диапазоне от религиозных церемоний до кулинарии и эротических романов. Это новаторское исследование адресовано как знатокам удивительной китайской культуры, так и тем, кто делает лишь первые шаги в ее изучении.

Владимир Вячеславович Малявин

Культурология / История / Образование и наука