Европа. Естественная история. От возникновения до настоящего и немного дальше

Средние мировые температуры в плиоцене превосходили современные на 2–3 °C, и еще 3 миллиона лет назад полярная шапка появлялась в Северном Ледовитом океане только зимой. Но климат холодал, Европа становилась суше, а времена года делались более выраженными, что способствовало распространению на севере лиственных и хвойных лесов. До ледникового периода – вплоть до конца плиоцена – европейские леса были в целом похожи на современные леса Северной Америки и Азии. Там было множество видов, в том числе лапина (родственница грецкого ореха), гикори, тюльпанное дерево, тсуга, нисса, секвойя, болотный кипарис, магнолия и ликвидамбар, которые больше не встречаются в Европе, а также знакомые европейские деревья – дуб, граб, бук, сосна, ель и пихта[158].

Ботаники именуют такой тип растительности арктотретичной геофлорой. Его исчезновение из Европы в конце плиоцена называют дизъюнкцией Эйсы Грея в честь великого американского ботаника XIX века, который убедительно объяснил причины явления. Во времена Грея ледниковые эпохи оставались загадкой, хотя было ясно, что в прошлом Земля была намного холоднее, чем сейчас. Грей утверждал, что наиболее чувствительные к температуре деревья арктотретичной геофлоры из-за усиления холода прижимались к Альпам, пока не исчезли. Напротив, в Азии и Северной Америке береговые линии с лесами практически непрерывно тянутся от экватора почти до полюса, что обеспечивает для видов коридор миграции по мере изменения климата ¹⁴⁰.

Концепция Эйсы Грея отражается в моральных, философских и культурных аспектах европейских ландшафтов. Без этого мы бы смотрели на великолепную золотую осеннюю листву ликвидамбара или цветущие весенние магнолии как на чуждые явления. Но такие деревья – всего лишь блудные дети, пусть даже они были вытеснены из родного дома 2 миллиона лет назад, а сейчас возвращаются – благодаря ботаникам колониальной эры и потеплению климата.

Кстати, на протяжении тысячелетий Азия служила убежищем не только для арктотретичной геофлоры, но и для другого биологического наследия Европы. Многие организмы, которые вымерли за долгую историю Европейского континента, выжили в тропических лесах Малайзии или в областях к северу и востоку от нее. Например, в этой стране продолжают процветать близкие родственники пальмы нипы, которая росла в Германии 47 миллионов лет назад. Ксилокарпус, росший в Баварии 18 миллионов лет назад, все еще можно увидеть на Малайском архипелаге. А помните рыбу склеропагеса из Энена или двухкоготную черепаху из Месселя? Европейцы могут отправиться в прошлое своего континента, сев на самолет, направляющийся к островам Малайзии.

К эпохе плиоцена относятся несколько самых любопытных существ, когда-либо живших в Европе, и самые замечательные из них, увы, навсегда потеряны. Останки одного такого примечательного животного обнаружились в годы, возможно, последней из европейских войн на почве религии – Крымской войны (1853–1856). Во время этого конфликта, когда на Севастополь нападали с моря и суши, а легкая бригада шла в свою катастрофическую атаку[159], капитан Томас Абель Спратт командовал кораблем Spitfire – за свои заслуги он стал кавалером Почетнейшего ордена Бани. Этот человек мне по душе. Каким-то образом посреди пальбы он нашел время поискать окаменелости и обнаружил около Салоник нечто совершенно особенное. Со своими находками он вернулся в Британию, и в 1857 году великий анатом сэр Ричард Оуэн приступил к идентификации образцов, переданных ему Спраттом.

Оуэн начинал свою карьеру в Королевском колледже хирургов. Он был ужасным человеком; его биограф Дебора Кэдбери сообщает, что он «имел склонность к садизму» и что им руководили «надменность и зависть»¹⁴¹[160]. Возможно, хуже всего характер Оуэна проявился в отношениях с его главным конкурентом по описыванию динозавров – Гидеоном Мантеллом. Мантелл открыл игуанодона, и Оуэн так этому завидовал, что объявил, будто открытие принадлежит ему. Когда соперничество обострилось, Мантелл сказал об Оуэне: «Очень жаль, что такой талантливый человек может быть столь подлым и завистливым». Мантелл назвал четыре из пяти родов известных в то время динозавров, что только подогревало зависть Оуэна.