Европейская герилья. Партизанская война против НАТО в Европе

Сначала мы не имели об этом никакого представления. Студенты этого не умели. Они были из благополучных семей, те, кого я знал, не могли ограбить ни одного автомобиля. Потом пришла RAF и сообщила, что у них есть два специалиста по автомобилям. Мы обсуждали это и обменивались знаниями.

Потом мы познакомились с настоящим анархистом, в техническом отношении очень подготовленным. Его лозунг был такой: «Самобытные анархисты должны всегда оставаться самобытными, а вы находитесь гораздо ближе к этому». Он вместе с Руди Дучке собрал первый радиопередатчик и имел к тому времени телевизионный передатчик. С ним мы осуществляли акции, много ездили и включались в телевизионную программу. К сожалению, мы могли посылать только сигнал. Прибор имел короткий диапазон действия – несколько сот метров, до ближайших домов. Мы испытывали его в разных местах. Особенно удачен в этом отношении был один из холмов. Оттуда мы могли достать больше людей. Доходило даже до того, что когда мы сидели на передаче, то замечали, что буйволы идут. Всё шло отлично.

По этому пункту возник спор с RAF. Они хотели иметь такой передатчик, но анархист заявил: «Никогда и ни за что ни один марксист-ленинист не получит от меня этот передатчик! Этого не будет никогда!» У него были связи в Италии с людьми, которые действовали в Генуе. Это было время красных бригад. Они привезли пистолеты и мелкокалиберные винтовки. Затем мы испытали обрезы из ружей, начали делать бомбы из труб.

В январе 1972 года мы присоединились к «Движению 2 июня»

Создание оппозиции власти, «гримаса террора», три банка в один день

Хайн: Была ли в период зарождения «Движения 2 июня» печально знаменитая поездка в Майланд?

Райндерс: Это было раньше. Я об этом не знаю. Они поехали в Майланд до того, как некоторые из них уехали в Иорданию. Фритце, например, вернулся в Мюнхен и создал мюнхенский «Тупарамос».

Херманн: В 1972 году «Движение 2 июня» обратилось к общественности со своей программой…

Фрич: С этой программой тоже целая история. Кто-то когда-то написал это в качестве Положения о дискуссиях. Но мы сами познакомились с этим только в тюрьме. Ранее никто из нас об этом ничего не знал (все смеются). Никто вообще не знает, кто это написал! Во всяком случае, Положение о дискуссиях уже имеется.

Райндерс: То есть кто-то написал это Положение и попытался из него сделать Программу.

Фрич: В этом качестве оно никогда не рассматривалось. Ни одна свинья не знала этого.

Херманн: Этот документ рассматривается как программа «2 июня»?

В моей библиографии я это обозначил как Программу «Движения 2 июня».

Райндерс: Судьи также хотели использовать эту программу в качестве доказательства против нас. Они зачитали ее на суде. Мы обоссались от смеха!

Геус(7) как-то заметил, что здесь что-то не так. Во всяком случае, он очень хотел знать, кто это написал. Мы тоже. Мы у себя, конечно, всех опрашивали, но ответа так и не получили.

Херманн: Как же всё-таки выглядело самоопределение «Движения 2 июня», если не считать аморфные заявления результатам отдельных акций?

Райндерс: Уже перед «официальной» декларацией в качестве «Движения 2 июня» мы заседали три или четыре раза. Было двенадцать человек, представлявших три группы, среди которых было относительно большое совпадение мнений. Такое было нечасто. Была сильная фракция анархистов, а также сталинистская фракция, но их было немного. В январе 1972 года мы присоединились к «Движению 2 июня». Эта дата связала всех нас – студентов, а также рабочую молодежь, – поскольку тогда всё было в разброде. Все знали, что означает дата 2 июня. Для нас дальнейшим и более важным обстоятельством было: с именем этой даты всегда будет указываться на то, что они сначала стреляли.

Фрич: В целом обсуждения тогда проходили открыто и широко. Я не знал тогда всю группу, но подобные дискуссии проводились и у нас. Приходило много людей, которые с этим вовсе не были связаны.

Райндерс: Да, так было. Все – независимо от того, кто они и откуда, – переносили эти дискуссии в свои группы. Это был какой-то общий скреп. В то время я уже был на нелегальном положении, но всегда знал, где и какие обсуждения проводятся. Но людей из местечка Кнофус я не знал. Так называемая банда Цаля-Крёхера-Кнофа имела свой опорный пункт в Нойкельне. Там у Цаля была типография.

Фрич: В 1971 году мы совместно с Кнофом основали «Джиппи»(8). А у Цаля мы создали «FIZZ», осколок от «883»(9). У «883» был конфликт, так как воинствующие боевики (они были на нелегальном положении) как-то сразу ушли, потому что там доминировало реформистское крыло. После них ушли оставшиеся радикалы.

Райндерс: Дирк Шнайдер тоже ушел.

Фрич:…И они создали FIZZ. Это длилось долго, даже не полгода, так как Кнофо и Цаль исчезли.

Херманн: Ронни, а как ты пришел в «Движение 2 июня»? Через Кнофо и Цаля?