Европейская поэзия XVII века

Я в огне, моя царица.
Кто узнает, что — причиной?
В тайнике души хранится
страсть моя к тебе единой.

Я не выдам даже взглядом,

как люблю, как сердце жалишь.
Сотни вил со мною рядом,
в жизни, в сердце — ты одна лишь.

На других гляжу упорно,

вздохи шлю, шепчу признанья,
стражду, гибну — все притворно,
ты одна — мое страданье.

По тебе одной скучаю,

постоянство паче плена.
Многим вздохи расточаю,
только сердце неизменно.

Страсть всегда сильна обманом,

завлекал я многих в сети,
но в любви был постоянным,
но люблю одну на свете.

ВИЛАМ, КОТОРЫЕ НЕ ВЕДАЮТ ЛЮБВИ

Если любви предается вила,
только милого не любя, —
значит, она красоту осквернила
и убивает сама себя.

До тебя ей что за дело?

Ты страдаешь, — ну и что ж?
Сердце в ней окаменело,
И его не разобьешь.

АНТУН ГЛЕДЖЕВИЧ {58}

СТИХИ О ЛОПУЖАНКАХ

Мара в поселке Игало[139]
сеть для угрей расставляла,
как их вернее поймать,
знает умелая мать.
Лопуд им стал тесноват, —
в город на Плаце[140]

спешат,может быть, выпадет счастье,
рыбу поймать позубастей.
Но неприятно смотреть, —
что попадается в сеть?
Пригоршни грязного ила…
Удочка сеть заменила.
Удочкой цепкой и меткой
в двери попали к соседке.
Эта соседка была
женщиной их ремесла.
Щедрый улов был нежданным, —
с чисто французским приданым…
Что же поделаешь тут?
Сети, конечно, сгниют.

ГОВОРЯТ, ЧТО НЕ ПРИСТАЛО ПОЖИЛОЙ ЖЕНЩИНЕ ЗАНИМАТЬСЯ ЛЮБОВЬЮ

Эта старческая проседь
обличает возраст твой,
и тебе пора бы бросить
притворяться молодой.

Тусклый взор остекленелый

холодней потухших свеч, —
мечет смерть амура стрелы,
чтобы страсть в сердцах зажечь.

Не надейся, — ни единый

в целом мире не придет
целовать твои морщины
и вкушать увядший плод.

Кто целуется с тобою?

Впалых губ ужасен вид,
а за пазухой такое,
что посмотришь — и стошнит.

Для былой твоей гордыни

оснований нет, — не ты ль,
дорогая, любишь ныне,
опираясь на костыль?

Пламя то, что отгорело,

не согреет никогда.
Для тебя, окостенелой,
страсть — великая беда.

Безрассудная, когда же

ты поймешь, что лишь одно
для тебя — кудель и пряжа,
нить с иглой, веретено…

ПОБАСЕНКА О ТЫКВЕ И КИПАРИСЕ

Тыква, чьи всегда унылы
и безрадостны пути,
неожиданно решила
кипарис перерасти.

Ствол его, что ввысь нацелен,

стройность этого ствола
и невянущую зелень
тыква жадно обвила.

Тот смеется: планы чьи-то,

вероятно, не сбылись, —
и с насмешкой ядовитой
тыкве молвит кипарис:

«Ты спесива и надменна,

но зима придет — и что ж?
Ты погибнешь и мгновенно
вновь на землю упадешь…»

НЕИЗВЕСТНЫЙ АВТОР {59}

ТОРГОВКИ-ХЛЕБНИЦЫ