Европейская поэзия XVII века

Вы, завистники мои,
Ненавистники мои,
Знайте: никакой навет
Мне не страшен; в мире нет
Сил могущественней той,
Что отныне мне судьбой
Во владение дана,
Как великая страна.
Ни владыки, ни князья
Не богаты столь, как я,
Обойдите целый свет —
Богачей подобных нет,
В самой дальней стороне
Не найдете равных мне!
Стал давно, в полночный час,
Я рабом прекрасных глаз.
Не о злате я мечтал,
Не о власти помышлял, —
Самой высшей из наград
Мне был этот милый взгляд.
Прямо в сердце, как Эрот,
Ранит сладкий женский рот, —
Словно двери в свой чертог
Отворяет юный бог —
Рдяны двери, как коралл,
В глубине — Эрота зал, —
Вот уже который год
Сердце там мое живет.
Отдаю его, — владей,
Милый вор души моей;
Самой острою из стрел
Ты сразить меня сумел.
Боль любви в строках моих,
Сам творец замыслил их
В миг блаженства средь светил
И в уста мои вложил, —
Опьяняющий нектар,
Дар земли и неба дар,
В храме том я только жрец,
Там свобод моих венец.

ГОСПОДИНУ ПОСЛУ ЯКОБУ ВАН ДЕЙКУ

О радостях любви, о юношеском счастье,
О чарах наших чувств и чуде чистой страсти
Я пел. Но будет мне! Киприду прогоню
И сердце закую в жестокую броню,
Дабы меня стрела слепая не задела.
Пора приняться мне за истинное дело!
Пора воспеть того, кто духом тверд и прям,
Как Евой пренебречь решившийся Адам.
Цирцеей греческой зовет любая дама
Скорей на лоно пасть. — Увы, не Авраама! —
Плоть совращает дух. Она, скажу всерьез, —
И сводня, и клиент, и шлюха, и матрос.
Плоть — худшая из бездн. Плоть — воплощенье ада.
И как жалка, кратка, как низменна награда,
Которою одной живет и дышит плоть…
Тебя воистину благословил господь,
О мой посол ван Дейк, муж подлинно достойный,
И с дамой и с врагом подчеркнуто спокойный,
Снискавший похвалу страны и короля…
Родит таких, как ты, раз в триста лет земля!

ЮСТУС ДЕ ХАРДЁЙН {128}

«НИ ПЕНЯЩИХСЯ ВОЛН, ЧЬЕ ИМЯ — ЛЕГИОН...»

Ни пенящихся волн, чье имя — легион,
Ни северных ветров, ни злого снегопада,
Ни страшного дубам и древним липам града,
Ни стрел Юпитера, которым нет препон;

Ни Пса, всходящего ночами в небосклон,

Ни псов, что на земле страшней исчадий ада,
Ни Марса — пусть ему неведома пощада,
Пусть кровью Фландрии омыт по локоть он;

Ни пули, ни копья, ни шпаги, ни кинжала,

Ни ножниц грозных прях, ни огненного жала,
Ни пасти Цербера, ни клювов Стимфалид

Я не боюсь, — но нет мучительнее казни,

Чем смех презрительный и холод неприязни,
Что Розамонда мне взамен любви сулит.

«НИ БЕЛОКУРЫЙ БЛЕСК ЗАЧЕСАННЫХ ВОЛОС...»