Европейская поэзия XVII века

Моя душа мертва, в ней живо лишь страданье,
С тех пор как должен быть я вдалеке от вас,
И если б я не жил надеждой на свиданье,
Уже давно б настал моей кончины час.

Пускай земная твердь лишится небосвода,

Пусть солнце навсегда покинет небеса,
Пусть перепутает все атомы природа,
Но пусть позволят мне вновь вам глядеть в глаза.

Ни с болью дерева, разбитого грозою,

Ни с мукой жителей, чей город сдан врагу,
Ни с горем крепости, разрушенной войною,
Ни с чем отъезда боль сравнить я не могу.

Сегодня ваш Дамон[453]

уже почти что призрак,Я стал похож на тень, и речь едва слышна,
И жалобы мои — последний жизни признак,
Нет больше чувств, нет сил, осталась боль одна.

Моя душа в тисках, огонь течет по венам,

Терзает сердце гриф, и змей клубок в груди,
Но память я храню о счастье незабвенном, —
Страданья худшего на свете не найти.

Два месяца пути — как бесконечно долго!

Меня любовь и честь ведут по городам:
Быть с принцем и служить ему — веленье долга,
Веление любви — скорей вернуться к вам.

И даже если вдруг средь горестных скитаний

Дарили боги мне крупицы красоты,
Я только ощущал сильнее гнет страданий,
В прекрасном я искал опять твои черты.

На все вокруг смотрю глазами я твоими…

Куда ни занесен безжалостной судьбой,
Какими ни брожу краями я чужими,
Везде моя душа полна одной тобой.

Я словно онемел, утратил слух и зренье,

Не может излечить меня ничей совет,
Лишь мысли о тебе приносят утешенье,
Прекрасный образ твой мне заслоняет свет.

Прошу, в разлуке будь суровой и печальной,

Бери с меня пример, и позабудь про двор,
Прогулок избегай, катаний, залы бальной,
Одна любовь для нас священна с этих пор.

Религия моя — твоя любовь отныне.

Часовней стал мой дом, иконой — твой портрет,
Я всей душой служу теперь одной святыне,
Слова любых молитв мне заменил сонет.

Я мрачен и угрюм среди хлопот военных,

Как будто одержим завоеваньем стран, —
На самом деле я лишь в грезах неизменных,
И быть всегда с тобой — вот мой военный план.

ВИСЕЛИЦА