Европейские мины и контрмины

— Добро пожаловать, господин лейтенант, — сказал последний, крепко пожимая руку молодому человеку, — милости просим! Что привело вас сюда в такой поздний час, и откуда вы…

— Но боже мой! — вскричал Фриц. — Вы в пыли, утомлены, с пистолетами в руках — что это значит? Что случилось?..

— Потише, мой друг, — сказал лейтенант. — Не говори так громко. — И с особенной полувеселой-полупечальной улыбкой прибавил: — Я сбежал…

— Сбежал?! — вскричала Маргарита горестно, между тем как старый Дейк и его сын с немым изумлением смотрели на молодого человека, необыкновенное положение которого и внезапный приезд казались им непонятными.

— А, — сказал лейтенант, быстро повёртываясь к молодой женщине, — здесь и Маргарита, которой я обязан частью своей жизни и которая стала ещё красивее в своём новом звании хозяйки дома. Искренне желаю счастья.

Он протянул руку молодой женщине и, улыбаясь, сказал Фрицу:

— Тебе первому мой привет — война принесла счастье нам обоим: твоё уже осуществилось, моё же…

— Но, господин лейтенант, расскажите, что это значит? — шутка это или всерьёз? — произнёс Фриц.

— Всерьёз, ещё как всерьёз, — сказал лейтенант. — Я убежал, и вся полиция, все жандармы, конечно, уже гонятся за мной!

— Зачем? Что случилось?

— Зачем? — переспросил фон Венденштейн. — Я и сам этого не знаю. Что случилось — очень простая вещь: меня арестовали, посадили в полицейский участок в Ганновере, и я убежал. Моё спасение зависит от того, чтобы я как можно скорее добрался до Гамбурга и сел на корабль. До вас я счастливо доехал, теперь ты должен помочь мне и спасти свободу, как спас прежде жизнь, и я навсегда останусь твоим неоплатным должником. Однако прежде всего я попрошу молодую хозяйку накормить меня, потому что умираю от голода и жажды.

Маргарита поспешно вышла.

Лейтенант сел за стол.

— Но расскажите же нам, в чём заключается это грустное дело, — попросил старый Дейк. — Я кое-что слышал. Извините за вопрос, господин лейтенант: вы были неосторожны и вступили в заговор?

И старик посмотрел на молодого человека почти с отеческим участием и заботливостью.

— Нет, добрый Дейк, — отвечал фон Венденштейн, — я не был неосторожен и не вступал ни в какие заговоры. Видите ли, — продолжал он, — чувствуется близость войны, и, быть может, скоро наступит время, когда король пойдёт опять в поход, чтобы завоевать своё государство; поэтому многие офицеры и солдаты ушли за границу, там они соединятся и приготовятся к войне; я же решил спокойно ждать, пока не начнётся настоящая война, как советовал мне мой отец.

— Он, как всегда, был прав, — сказал старый Дейк, ударив по столу, — и здесь, в селении, ходят такие слухи, и многие молодые парни приходили ко мне за советом. Я всем им советовал оставаться сидеть и ждать.

— Но, — возразил Фриц, с особенным вниманием слушавший лейтенанта, — в прежнее время, во время французского господства, уходили многие молодые парни и служили в немецком легионе. Вы, отец, сами рассказывали нам об этом.

— Тогда было другое дело, — сказал старик важно, — тогда у короля имелась своя армия, и ганноверские парни, уходившие к нему, были настоящими солдатами и состояли в походе: теперь же они должны блуждать по чужим странам, без правильной идеи и порядка, без родины и защиты — это не совсем хорошо. Если король снова назначит поход и призовёт солдат, то я никого не стану удерживать, кто захочет идти под старые знамёна; но теперь ещё этого нет и, конечно, не будет. Однако, — спросил он после краткого молчания, которого не решался прервать сын, хотя его лицо ясно выражало, что он не разделяет мнения отца, — за что вас арестовали, господин лейтенант?

— Не знаю, вероятно, по подозрению. После ареста обыскали мою комнату и нашли бумаги, принадлежащие моим друзьям. На меня пала вся ответственность, и кажется, я должен был послужить примером для острастки. Поэтому я при помощи друзей, которых отчасти не знаю, убежал, и, если мне не удастся достигнуть границ, то придётся долго, очень долго сидеть в тюрьме.

Старик печально покачал головой.

— Какое горе для вашей матушки! — проговорил он тихо.

— Мы проведём вас, господин лейтенант, через рощу, там вы не встретите ни души, — сказал Фриц.

Возвратилась Маргарита. Она принесла большое блюдо с холодным мясом и бутылку вина, накрыла стол белой, как снег, скатертью, и вскоре лейтенант ревностно занялся подкреплением своих сил, воздавая честь кулинарным произведениям зажиточного дома.

Старый Дейк смотрел на молодого человека с довольною улыбкой и с тем почтительным вниманием, каким дарят аппетит гостя в старинных крестьянских домах. Потом медленно и задумчиво проговорил:

— Дело уж сделано, теперь нужно только доставить вас в безопасное место. Если впоследствии дело объяснится в вашу пользу, то вам лучше ждать того в безопасном отдалении. Мой вам совет — отдохнуть с часок, а потом мы запряжём маленькую тележку, и Фриц проведёт вас через рощу, он хорошо знает дорогу. Таким образом, с Божией помощью, вы завтра будете в Гамбурге.