Европейские мины и контрмины

— Они едут там, — сказал он. — Хорошо, я стану искать в том направлении, в котором наверняка не встречу их. Неужели думают, — проворчал он, усаживаясь на седле, — что я арестую сына моего старого оберамтманна, доброго молодого господина, за какую-то выдуманную измену? Я стану серьёзно и старательно ловить мошенников, но для таких услуг пусть поищут себе кого-нибудь другого.

Он дал лошади шенкелей и быстро въехал в рощу, но направился совершенно в другую сторону от той, куда поехала телега.

Фриц придержал лошадь, чтобы не слишком утомить её.

— Здесь нет никакой опасности, — сказал он, — и я думаю, что едва ли мы встретим кого-нибудь, — главное, добраться до конца и приехать в Гамбург.

— Я устал, — сказал лейтенант, — и воспользуюсь временем, чтобы выспаться.

Фриц остановил лошадь, лейтенант лёг на дно телеги, устланное соломой, на котором он расположился по возможности удобно; Фриц вынул изо рта у лошади удила и дал ей немного хлеба и водки. Через некоторое время телега тронулась опять, лейтенант вскоре заснул глубоким сном, которого не нарушало лёгкое движение повозки, быстро катившейся по мягкой почве.

Короткая ночь быстро пронеслась; около пяти часов утра показалось справа от беглецов желтоватое сияние; пронёсся свежий ветерок, зашевелив травой; постепенно потухли звёзды; можно было различить линию горизонта; становилось всё светлей и светлей; всплывали лёгкие облачка и, подгоняемые свежим ветром, неслись по небу разнообразными белыми полосами. Наконец, показалось над горизонтом желтовато-красное солнце и засияло на мелких листиках травы.

Фриц щёлкнул языком, чтобы побудить лошадь к быстрому бегу, вынул фляжку с водкой и сделал большой глоток.

Он не заметил всадника, который, выехав со стороны, направился за телегой.

Когда стало совсем светло, тогда можно было заметить блестящие пуговицы мундира на этом всаднике; он на мгновение остановил свою лошадь и потом пустился скорой рысью за телегой.

Когда всадник был не более как в пятидесяти шагах от телеги, Фриц услышал бряцанье сабли, бившейся о стремя.

Он быстро оглянулся и при утреннем свете узнал жандарма; раздалось в воздухе щёлканье бича, лошадь вздрогнула, встряхнула головой и понеслась по равнине.

Жандарм пустил свою лошадь в галоп.

Фон Венденштейн приподнялся, будучи разбужен сильной тряской.

— Лежите, господин лейтенант, лежите, ради бога, — сказал Фриц, — за нами гонится жандарм! — И, толкнув одной рукой молодого человека опять на солому, другой ударил лошадь.

Не привыкшая к такому обращению лошадь, казалось, инстинктивно поняла, что случай этот исключительный: вытянув голову и раздув ноздри, она понеслась, как стрела.

Но телега, несмотря на всю свою лёгкость, замедляла её бег — жандарм нагонял её, оставалось не больше сорока шагов между ним и телегой.

— Телега, стой! — закричал он громко.

— Дайте пистолеты, господин лейтенант, — сказал Фриц. — Мы не можем убежать от него, если бы даже устала его лошадь — он долго не выпустит нас из вида…

Он вынул со дна телеги, из-под соломы, двуствольный пистолет и, держа зубами вожжи, взвёл оба курка.

— Стой, — крикнул жандарм, — иначе буду стрелять!

Он бросил поводья на седельную луку, слышно было, как служитель закона взводит курок своего карабина.

Фриц сразу остановил лошадь.

Через несколько секунд жандарм был у телеги.

— Стой! Назад! — крикнул Фриц в свою очередь, поднимая пистолет. — Дело нешуточное, мой друг — я не расположен сдаться, первая пуля — вашей лошади, вторая для вас, если вы не позволите продолжать мне путь!

Жандарм поднял карабин и прицелился.

Дула обоих оружий почти соприкасались.

Фон Венденштейн быстро вскочил и стал в телеге.

— Долой оружие! — закричал он тоном команды.

Жандарм опустил карабин и с невольным движением принял положение подчинённого.

— Знаете меня? — спросил молодой человек спокойно.

— Точно так, господин лейтенант, — отвечал жандарм. — Я иногда бывал с приказаниями в Блехове, а также в Люхове и часто видал вас!

— Есть у вас приказ арестовать меня? — спрашивал далее фон Венденштейн.

— Точно так, господин лейтенант, ко всем димтманнам послана реквизиция и приказ об аресте, и со всех сторон отправились искать господина лейтенанта!

— Где вы служили?

— В кембриджских драгунах, господин лейтенант, но задолго до вас перешёл в жандармы.

— Вы ясно видите, — сказал Фриц нетерпеливо, — вы один, а нас двое, у вас один выстрел, у нас же четыре, ступайте прочь и не смейте задерживать нас!

Жандарм поднял карабин и прицелился в запряжённую лошадь.

— Будь потише, Фриц, и не говори ерунды, — сказал фон Венденштейн, — не думаешь ли ты испугать старого кавалериста? Послушайте, — продолжал он, обращаясь к жандарму, который опять опустил свой карабин. — Уверены вы, что я поступил низко, совершил бесчестное дело?

— Нет, господин лейтенант, я не думаю этого! — заявил жандарм твёрдым голосом.