Европейские мины и контрмины

— И я говорю вам, — сказал фон Венденштейн, — что не знаю, за что преследуют меня — я предан сердцем моему прежнему государю, но ничего не сделал такого, что называют теперь государственной изменой. Если же меня поймают, то осудят, заключат в смирительный дом вместе с ворами и мошенниками. Если вы, старый солдат, хотите предать этому позору офицера своего прежнего полка, то нападите на меня, постарайтесь арестовать, но, стреляя, цельтесь, пожалуйста, лучше, потому что мне приятнее умереть от пули старого солдата, чем в позорном заключении.

Сильное волнение выразилось на лице солдата.

— У меня жена и дети, — сказал он, — если узнают…

— Что узнают? — вскричал Фриц. — Посмотрите: вокруг нас старая верная роща, над нами небо и Бог. Никто не видит и не слышит нас. Я унёс своего лейтенанта, смертельно раненного, с поля битвы при Лангензальца, неужели вы думаете, что я подведу вас, когда поможете спасти его теперь?

Жандарм помолчал с минуту.

— Счастливого пути, господин лейтенант. Да будет с вами милосердный Господь! — сказал он потом, повернул лошадь и поскакал в сторону.

— Спаси, Боже, доброго малого, — сказал Фриц. — Теперь вперёд! Надеюсь, мы не встретим другого!

И они поехали.

Через некоторое время показалась вдали двуконная коляска, пересекавшая рощу.

— Свернуть в сторону? — спросил Фриц. — В таком случае мы потеряем много времени.

— Коляска, кажется, не подозрительна, — сказал лейтенант, — следовательно, едем дальше.

Коляска выехала несколько сзади телеги и, направившись по её следу, скоро догнала, потому что пара сильных лошадей бежала скорее, чем уставшая уже лошадь молодого крестьянина.

На козлах коляски сидел кучер в местном наряде; проезжая мимо телеги, он дружески кивнул Фрицу и лейтенанту.

Из коляски выглянул молодой человек с белокурой бородой, закутанный в плащ.

— Боже мой! — вскричал он. — Господин лейтенант, как вы попали сюда?

Кучер остановил лошадей.

Фриц также остановился и невольно опустил руку на пистолет.

— Добрый день! — сказал лейтенант. — Я помню, что видел вас, но где — не знаю…

— Вы были в карауле, лейтенант, близ Гёттингена, — отвечал молодой человек из коляски. — А я в качестве курьера проезжал через форпосты. — Меня зовут Дувэ. Вы были с другим офицером своего полка и дали мне на дорогу стакан грога…

— Бедный Штольценберг, — произнёс фон Венденштейн со вздохом. — Да, да, припомнил: вы ехали в Гессен, и вот мы встречаемся здесь, в роще.

Дувэ посмотрел на него с тонкой улыбкой.

— Не находимся ли мы в одинаковом положении? — спросил он.

Фон Венденштейн вопросительно взглянул на него.

— Что касается меня, — продолжал Дувэ, — то я бегу, а этот человек, — он указал на кучера, — добрый крестьянин, который никого не выдаст. Я отправляюсь в Альтону, чтобы оттуда бежать в Англию.

— Вас арестовали? — спросил фон Венденштейн с некоторым колебанием. И как вы ушли?

Дувэ улыбнулся.

— Меня взяли в моём бюро два прусских полицейских чиновника, — сказал он, — предполагая, конечно, найти у меня желаемые бумаги; отвели в министерство внутренних дел, где предполагали допросить. Но так как полицейские были незнакомы с расположением дома, то я завёл их в отдалённую комнату, выскочил, запер замок снаружи и предоставил их судьбе, а сам бежал к другу, которого ни в чём не подозревали.

— И вас не искали и не преследовали? — спросил фон Венденштейн с улыбкой.

— Меня искали и преследовали по всему королевству, — отвечал Дувэ, — но я прожил четыре недели в Ганновере, и теперь полагают, что я уже давно уехал! Вы можете довериться мне, — сказал он потом, — и если я могу служить вам…

— Я лейтенант фон Венденштейн, — сказал молодой офицер, — и…

— Знаю всё, — прервал его Дувэ, — потому что в своём убежище получал все сведения. Вся полиция ищет вас, поедемте со мной. Бегство моё подготовлено — если не встретится особенного несчастия, то я провезу вас за границу. Садитесь в мою коляску, ваша лошадь и без того устала — не станем терять времени!

Фриц пытливо смотрел на молодого человека и на кучера.

— Сделайте так, господин лейтенант, — сказал он. — Вы поедете скорее, да и мы ещё ничего не приготовили к дальнейшей дороге, отчего вы подвергнетесь большой опасности. Я поскорее поеду в Люхов и возвращусь оттуда с покупками, это отклонит всякое подозрение…

Лейтенант слез с телеги, Фриц последовал его примеру.

— Прощай, старинный друг, — сказал фон Венденштейн. — Тысячу раз благодарю тебя за вторичное спасение, и тысячу поклонов всем. Всем! — прибавил он грустным тоном.

Фриц почтительно взял его руку, лейтенант прижал его к своей груди.

— Счастливого пути, господин лейтенант, и счастливого возвращения! — сказал он сдавленным голосом, перешедшим в тихое рыданье.

Фон Венденштейн сел в коляску, лошади тронули, и повозка быстро покатилась.

Долго смотрел ему вслед Фриц, потом взобрался на телегу и, желая дать лошади время отдохнуть, медленно поехал в обратный путь через безмолвную рощу.