Европейские мины и контрмины

— Конечно, необходимо обратить в Берлине внимание на точное исполнение Пражского мира, дабы устранить все пункты, которые рано или поздно могут нарушить европейский мир, — заметил фон Бейст, — однако чем более ограничить чрезмерные требования Дании и заявить об этом официально, тем сильнее можно подействовать на Пруссию и побудить её к уступкам.

Казалось, Наполеон хотел возразить, но удержался и, подумав с минуту, сказал:

— Высказанные вами положения и, с моей точки зрения, не излишние, — император сделал ударение на последнем слове, — могут быть высказаны только Австрией, ибо она подписала Пражский трактат. Хотя Франция участвовала в последнем в качестве посредствующей и советующей державы и имеет большой интерес в точном исполнении мирного договора, однако этот международный документ не даёт ей права делать запросы, хотя бы самые осторожные. Франция тогда только вступит в прения об исполнении Пражского мира, когда непосредственно потерпевшая сторона даст к тому повод и когда дело коснётся решения возникших споров. Тогда наше положение как европейской державы и наше прежнее посредничество при заключении договора уполномочат нас вмешаться, иначе наше предложение услуг может показаться излишней навязчивостью. Поэтому я упомянул бы только одну Австрию в качестве дружественной посредствующей державы.

— Ваше мнение, государь, справедливее, — отвечал фон Бейст, поправляя карандашом записку, — взаимное соглашение о деле и без того обусловливает помощь Франции для посредничества Австрии.

— Поскольку она допускается формами дипломатии, — заметил император. — Говоря о Пражском мире, мы должны обратить внимание на одно обстоятельство, а именно, что этот трактат уже нарушен в существенных основаниях. Заключены военные трактаты между Пруссией и южногерманскими государствами, противоречащие Пражскому договору, с нашей точки зрения; в эту минуту таможенный парламент подготовляет вступление южной Германии в таможенный союз — что нужно предпринять при таких обстоятельствах, дабы обеспечить на будущее время учреждение южногерманского союза?

Фон Бейст отвечал:

— Ваше величество вполне правы в том, что смысл и значение трактата существенно нарушаются тайным заключением военных конвенций во время самых переговоров о мире и без согласия Австрии и Франции; однако, — продолжал он с тонкой улыбкой, — именно это обстоятельство может быть благоприятно для нас в будущем. Мы, конечно, имеем право сделать запрос об этих военных конвенциях и представить их несообразными с пунктами Пражского договора: вследствие этого мы всегда имеем в руках готовый конфликт, в котором и формальное и материальное право на нашей стороне. Но в настоящую минуту не следует, по моему мнению, касаться этого пункта, — борьба между объединительными стремлениями Пруссии и желаниями южногерманских государей и народов сохранить свою независимость представит одно затруднение за другим, неудовольствие за неудовольствием, которые усилятся только от искусного дипломатического вмешательства. Поэтому пусть всё идёт своим чередом и путём — путём быстрого распадения, мы же прибережём готовый конфликт к тому времени, когда он нам понадобится.

Он перестал говорить, император молчал.

— Что касается таможенного парламента, — продолжал фон Бейст, — то я сделал следующую заметку: нечего говорить о вступлении южной Германии в таможенный союз, пока Пруссия не нарушает пунктов Пражского мира.

На губах императора снова появилась многозначительная улыбка.

— Пражским миром, — сказал фон Бейст, — предоставлено южной Германии заключать с северным союзом договоры относительно материальных отношений; следовательно, нельзя возражать против предположенного таможенного единства, пока последнее не примет размеров, ограничивающих политические права южногерманских государств.

Император молча кивнул головой.

— Итак, — сказал фон Бейст, — если эти пункты будут рассмотрены вашим величеством и моим всемилостивейшим государем на основании одобренных вами положений; если затем будет формулировано соглашение, то я думаю, что окажется необходимым сообщить остальным державам результаты этого соглашения, в общих чертах, с замечанием, что соглашение это никому не угрожает, что к нему могут приступить другие державы, и только в том случае, когда одна из сторон обнаружит намерение противодействовать соглашению, произойдёт переход к рассмотрению крайних случайностей.

Император поспешно возразил:

— И в этом я вполне согласен с вами, однако вы, без сомнения, разделите мою мысль о том, что сообщение иностранным дворам обсуждённых пунктов не должно быть общим и иметь одинаковую форму, иначе это сообщение будет принято за провокацию, которая, разумеется, нисколько не согласуется с мирным содержанием нашего заявления. И правовая точка зрения, а именно в отношении Пражского мира, не одинакова для нас. Поэтому, мне кажется, лучше всего указать дипломатам, чтобы они в своих деловых беседах выражались в смысле сейчас высказанных вами идей.