Европейские мины и контрмины

— Быть может, надобно послать циркуляр, — заметил фон Бейст, — во избежание недоразумений, могущих встретиться при словесном объяснении.

— Мне кажется, — сказал император, — что такой циркуляр уместен при отношении Австрии к вопросам, имеющим связь с Пражским миром. Я же должен быть крайне осторожен и сдержан, чтобы не оскорбить ни юридической стороны, ни национальной щекотливости.

Фон Бейст поклонился.

— Я укажу ещё один пункт, — сказал он потом тихим голосом, — он касается выдачи трупа расстрелянного императора Максимилиана. Быть может, ходатайство одной Австрии не будет иметь такого успеха, как если бы…

Император встал и сделал шаг к вставшему также министру. — Прискорбная улыбка играла на его губах.

— Император, ваш государь, — сказал он, — может быть уверен, что я вместе с ним сделаю решительные и настоятельные представления всем державам относительно выдачи царственной жертвы. Надобно сообща обсудить и исполнить всё, касающееся этого. Дай бог, чтобы общая скорбь могла послужить связью, которая тесно и прочно соединит на будущее время Австрию и Францию.

— Я желал бы, со своей стороны, возбудить ещё один вопрос, — продолжал Наполеон после долгого молчания, — вопрос, весьма важный теперь и в особенности в будущем. Я говорю об отношениях к Италии, которую нельзя обходить при соглашении между Францией и Австрией; она может скорее скрепить и поддержать общее действие, чем препятствовать ему.

— Вашему величеству известно, — заметил фон Бейст, — как глубоко я убеждён в необходимости соглашения и совокупного действия с Италией и насколько я считаю новое королевство необходимым членом в общем действии Франции и Австрии. Я употребил все силы, чтобы достигнуть дружеского сближения и изгладить огорчение и неудовольствия, происходящие от воспоминания о минувшем. Ваше величество знаете также, как грустно окончились планы восстановить родственные отношения между обоими дворами, однако ж возможно соединить Италию с Австрией, не прибегая к родственным узам, и я надеюсь, что Италия, бывшая некогда ареной борьбы между Францией и Австрией, будет отныне элементом, связующим эти две державы.

Император слушал внимательно и, казалось, ожидал дальнейшего изложения.

— Можно восстановить проект брачного союза между обоими царственными домами, правда, в иной форме, — продолжал фон Бейст. — Недавно прибывший из Парижа поверенный ганноверского короля говорил мне об идее, вероятно, известной вашему величеству, а именно о том, что через одну из своих принцесс ганноверский дом станет посредствующим членом в личных близких отношениях между австрийским и итальянским дворами. При тесной дружбе, связывающей императорский дом с королевско-ганноверской фамилией и при особенном расположении императрицы к ганноверской принцессе осуществление сказанной идеи будет по своему действию подобно непосредственному родственному союзу между габсбургским и савойским домами. При первом сообщении этой мысли мой всемилостивейший государь немедленно передал ганноверскому королю, что быстрое исполнение этого проекта окажет великую услугу как делу короля, так и австрийским интересам.

— Очень хорошая мысль, которая, надеюсь, осуществится, — сказал император, поглаживая усы. — Однако такой союз будет, во всяком случае, венцом здания, которое надобно построить на прочном политическом фундаменте. Вам известно, что деятельная партия в Италии неблагосклонно смотрит на сближение с Австрией. Союз с Пруссией осуществил давно питаемое и законное желание Италии; своевременное удовлетворение этого желания избавило б Австрию от многих бед. Чтобы итальянское правительство, зависящее, к сожалению, от прогрессивной партии, могло окончательно отделиться от Пруссии и вступить в союз с Австрией, необходимо исполнить, хотя бы отчасти, желание Италии; тогда правительство будет в состоянии доказать народу выгоду австрийского союза и парализовать влияние радикальной партии.

— Вашему величеству известно, — сказал фон Бейст, — что в настоящую минуту я готовлюсь к борьбе с ультрамонтанизмом за отмену конкордата, желаемую всеми либеральными партиями. Вы понимаете, что император Франц-Иосиф, строгий католик, с трудом решился на эту борьбу; при таких обстоятельствах вдвойне будет трудно побудить его величество принять участие в таком деле, которое имеет целью изменить отношения между Италией и Святым престолом, или по крайней мере значительно ограничить независимость Папской курии. Его величество будет опасаться, и совершенно основательно, что в одновременной отмене конкордата и посягательстве на светскую власть папы усмотрят враждебность против католической церкви. Даже либеральная часть населения австрийской империи разделит такое воззрение и, как я убеждён, не одобрит подобного шага.

Наполеон улыбнулся.