Европейские мины и контрмины

— Разве я нарушаю мир? — спросил Наполеон нетерпеливо. — Мне, конечно, не нужно посредника в вопросе примирения — место ему скорее в Берлине.

— Могу заверить ваше величество, — отвечал лорд Коули, — что и в Берлине будут сделаны серьёзные представления.

— Почему берлинский кабинет всегда враждебно относится ко мне? — воскликнул император, делая несколько шагов по комнате. — Тесню ли я его? Не исполняю ли договоров? Разве голландский король не является после распада Германского Союза свободным и независимым властелином Люксембурга? Зачем, по какому праву, держит там Пруссия гарнизон? — Ведь это было разрешено лишь Германскому Союзу? Дорогой посланник, — продолжал он, останавливаясь перед лордом и устремляя на него пламенный взгляд, — я молча смотрел, как насильственно разрывали союзнонемецкий договор, но не потерплю, чтобы на границах Франции поддерживали силой трактат, связанный с тем договором и составляющей звено в цепи, выкованной в 1815 году.

— Но государь! — вскричал лорд Коули, испуганный этим внезапным порывом. — Прошу ваше величество…

— Или вы считаете, — продолжал император, — что эти люксембургские трактаты сохранили свою силу, несмотря на распад Германского Союза? По крайней мере, лорд Стэнли объявил князю Латур д'Оверню, а также прусскому и русскому послам в Лондоне, что, по его мнению, голландский король имеет неоспоримое право уступить Люксембург Франции.

— Именно так, государь, — отвечал лорд Коули почти тоскливым тоном. — Если, по мнению моего правительства, право, бесспорно, на вашей стороне, то с прекращением Германского Союза уничтожился и трактат о гарнизоне в люксембургской крепости, и король голландский может поэтому располагать Люксембургом как ему угодно, это не подлежит никакому сомнению, однако…

— Однако? — спросил император. — Я должен уступить, хотя право на моей стороне?

— Государь, — сказал лорд Коули молящим тоном, — высокий ум вашего величества вполне ценит мир в Европе. Королева и её правительство питают надежду, что ваше величество готовы принести жертву этому миру.

— Пожертвовать честью Франции? — вскинулся император, бросая на посланника молниеносный взгляд.

— Кто же осмелится подумать такое! — сказал лорд и, сделав шаг к императору, продолжал: — Ваше величество выразили, что прусское обладание Люксембургом кажется вам несправедливым и возбуждает ваше неудовольствие.

— Само великое герцогство не имеет для меня никакой важности! — сказал император, бросив на посланника быстрый, наблюдательный взгляд, который скрыл немедленно под опущенными быстро веками.

На лице лорда Коули явилось радостное выраженье.

— Следовательно, ваше величество не придаёте особой важности обладанию великим герцогством и согласитесь на нейтрализацию этой области?

Император опустил голову и уселся в своё кресло.

Повинуясь его приглашению, лорд Коули сел напротив.

— Вы предлагаете весьма решительный вопрос, мой дорогой лорд, — сказал Наполеон после некоторого размышления, — чтобы отвечать на него английскому посланнику, я должен бы выслушать совет всех своих министров. Взять в расчёт общественное мнение Франции, потому что, как вам известно, я не легитимный император в старом смысле, а только избранник нации и потому должен повиноваться воле избирателей, и не знаю…

— Ваше величество уже часто оказывало мне отличное и в высшей степени лестное доверие, выражая мне свои личные мнения, — сказал лорд Коули, — можно ли теперь…

Император оперся правым локтем на колено и, наклонясь к английскому послу, посмотрел на него доверительным взором.

— Дорогой лорд, — сказал он, — я нисколько не опасаюсь сообщить вам и на этот раз своё личное мнение об открытом вопросе.

Лорд стал внимательно слушать.

— По моему мнению, — продолжал Наполеон, покручивая усы, — Франция должна с глубоким сожалением видеть приближение конфликта с Германией. Я становлюсь единственно на ту государственную точку зрения, с которой Франция не может допустить, чтобы Люксембургская область и её важнейшая крепость были заняты Пруссией, которой там нечего делать по договорам. Поэтому я того мнения, что Франция может согласиться на нейтрализацию страны, лишь бы только из неё вывели прусский гарнизон.

Лорд Коули вздохнул свободней.

— Могу ли я сообщить в Лондон это мнение вашего величества? — спросил он торопливо.

— Отчего же нет! — сказал император. — Однако прошу не забывать, что это моё личное мнение, против которого могут выступить мои министры.

— Но если в Берлине согласятся покончить дело согласно этому мнению вашего величества?

— Тогда я постараюсь защитить его у моих министров, — сказал император, улыбаясь.

Лорд Коули быстро встал.

— Позвольте отправить мне курьера, — сказал он. — От одной минуты промедления может нарушиться спокойствие Европы.

— Ступайте, дорогой посланник, — сказал император ласково, — желаю вам успеха. — Вы знаете, что никто более меня не желает сохранить мир в Европе.

И встав, подал руку лорду.

Последний низко поклонился и стремительно вышел.