Европейские мины и контрмины

— Скуку я мог бы ещё разогнать, но со злобой нельзя справиться, она неизлечима в настоящее время.

Молодой человек приподнялся, опираясь на локоть, и сказал:

— Что вам? Вы как будто хотите сказать мне что-то?

— Да, — отвечал Гирше, — и прямо перейду к делу, потому что времени мало. — Вы знаете, полиция поставлена на ноги, узнали о различных планах, за всеми вами присматривают…

Молодой человек рассмеялся.

— Это не новость, — сказал он, небрежно указывая рукой на окно. — Держу пари, что там на улице стоит такой же почётный страж, который не спускает глаз с моего дома и, когда я выхожу, следует за мной по пятам. Бедного Венденштейна они схватили, но ему ничего не сделают.

— Ошибаетесь, барон, — сказал Гирше. — С ним может случиться что угодно, потому что у него нашли бумаги фон Чиршница, который, к счастью, уехал, и фон Венденштейну придётся одному расхлёбывать кашу.

— Чёрт возьми! — вскричал молодой человек, вскакивая. — Это неприятно!

— Более чем неприятно, — сказал Гирше, — но не следует оставлять этого дела без внимания: наш долг — спасти лейтенанта фон Венденштейна.

— Каким образом? — спросил с живостью фон Эшенберг.

— Каким образом? — сказал Гирше. — Это могут знать только исполнители, прочие же должны оставаться непричастными. Господин барон, — продолжил он после краткого молчания, — у вас самая лучшая лошадь в Ганновере, быстрая, как ветер, и не знающая усталости.

— Гамлет, — сказал молодой человек, — да, это великолепная лошадь, она…

— Дадите ли вы мне коня, чтобы спасти лейтенанта фон Венденштейна? — спросил Гирше. — Но возвратится ли он к вам, этого я не знаю.

— Можно ли спрашивать об этом! — вскричал молодой человек. — Возьмите Гамлета, но… — прибавил он, погрустнев, — нельзя ли поберечь его? Это такое хорошее, верное животное.

— Без сомнения, фон Венденштейн не пожертвует им без причины, — сказал ветеринар. — Но в таком деле нечего дорожить лошадью, и наконец, спасение фон Венденштейна стоит тысячи луидоров.

— О, дело не в этом! — возразил с живостью фон Эшенберг. — Но вы знаете, лошадь для кавалериста не животное, а друг. Берите Гамлета.

— Пойдёмте в конюшню, — сказал ветеринар. — И не противоречьте мне ни в чём!

Фон Эшенберг перешёл двор. Ветеринар следовал за ним.

У конюшни стоял рейткнехт. Все подошли к четырём лошадям барона, выхоленным и вычищенным.

— Посмотрите, всё ли в порядке, — сказал молодой человек равнодушно ветеринару, который внимательно смотрел на красивых животных.

— Господин Гирше ничего не найдёт, — сказал гордо рейткнехт, — они все хороши и совершенно здоровы.

Ветеринар по очереди осматривал лошадей и выражал своё одобрение кивком головы.

Он подошёл к последней лошади, над стойлом которой была надпись: «Гамлет».

Гирше ласково похлопал коня по шее и провёл рукой по его ногам.

Несколько раз он внимательно ощупывал левую переднюю ногу и покачивал головой.

— Ну разве не всё хорошо? — спросил барон.

— Не всё, — отвечал ветеринар, — есть небольшое затвердение, которое не совсем нравится мне. У другой лошади я не обратил бы на это внимания, но у такого животного кровь гораздо нежнее.

— Что же это такое? — спросил барон.

— Вчера Гамлет шёл очень хорошо, — сказал рейткнехт, заботливо смотря на лошадь.

— Теперь это не имеет ещё никакого значения, — сказал ветеринар, продолжая ощупывать ногу у лошади, — но может принять дурной оборот. — Надобно следить. Я бы посоветовал барону поставить ко мне лошадь на несколько дней, чтобы я мог постоянно наблюдать за нею.

— Если вы считаете это нужным, — сказал барон, — то пожалуйста, позаботьтесь…

— Вы знаете меня и можете положиться! — сказал Гирше спокойно. — Гораздо лучше быть осторожным, чем лишиться, по своей беззаботности, такого великолепного коня.

— Хорошо, я велю привести его к вам, — сказал барон.

— Я лучше возьму его сам, — возразил Гирше, — и дорогой понаблюдаю, как он идёт.

— Хорошо. Иоганн, оседлай Гамлета!

— Но сперва, для предосторожности, я наложу компресс на это место, — сказал ветеринар и принесённым бинтом перевязал ногу лошади выше бабок.

Через несколько минут лошадь была осёдлана, ворота отворились, Гирше сел на лошадь.

Барон похлопал животное по шее и приложил своё лицо к его голове.

— Позаботьтесь о нём, — сказал он и грустно прибавил:

— До свиданья, мой добрый Гамлет!

Гирше выехал. Тугой, непривычный компресс оказывал своё действие — лошадь прихрамывала.

Напротив дома медленно прохаживался человек в простом штатском платье. Он внимательно стал присматриваться, когда отворились ворота, но, увидев известного всем ветеринара на перевязанной, хромающей лошади, повернулся и спокойно продолжил свою прогулку.

* * *

Через несколько часов карета оберамтманна фон Венденштейна остановилась у лавки купца Зоннтага. Из кареты вышла госпожа фон Венденштейн с дочерями и Еленой. Навстречу дамам поспешили Зоннтаг и его молодая, красивая и ловкая жена. Елена держала пакет, полученный ею в то утро.