Европейские мины и контрмины

— Позвольте! — вскинулся чиновник, выхватил книгу и сильно встряхнул её.

Упала записка.

Чиновник поднял её и прочёл: «Сердечный и искренний привет. Елена».

— От моей невесты, — сказал молодой человек, протягивая руку.

— Сожалею, что не могу отдать вам записки, — сказал чиновник. — В ней может содержаться надпись симпатическими чернилами, — прибавил он с тонкой улыбкой.

Молодой человек печальными глазами провожал записку, которая скрылась в чиновничьем кармане.

— Теперь прощайте. Вам ничего больше не нужно? — спросил чиновник.

— Благодарю вас, ничего. Прощай, Иоганн! Поклонись домашним!

Ключ заскрипел в замке, задвижка завизжала, и молодой человек остался один.

Грустно уселся он у стола — одиночество становится прискорбнее, когда на минуту осветится ярким лучом кипучего, полного жизни света.

Он открыл книгу. Это были «Записки Пиквикского клуба» Боза[35] — неистощимая сокровищница юмористических познаний света и людей.

Лейтенант стал читать, и вскоре невольная улыбка явилась на его губах, он читал дальше и дальше и среди весёлых, вечно юных и радостных картин жизни позабыл о своём положении.

Вдруг свеча стала гаснуть и, вспыхнув несколько раз, потухла совсем.

Молодой человек встал в изумлении, отыскал ощупью спички и хотел опять зажечь свечу, но вместо воска нашёл твёрдый предмет, который не загорался.

Фон Венденштейн вынул свечу из подсвечника и обнаружил маленький тоненький металлический цилиндр, открытый с нижнего конца и так искусно вставленный внутрь свечи, что последняя была снаружи совершенно гладка и казалась годной для горения.

Молодой человек перевернул свечу, поставил её в подсвечник и зажёг с нижнего конца.

В цилиндре находился туго свёрнутый клочок бумаги.

Совершенно неизвестная лейтенанту рука написала на этом клочке следующие слова: «Не раздевайтесь и не спите, освобождение близко».

— Что это значит? — вскричал он в удивлении. — Освобождение близко? Как возможно освободиться отсюда? Но как бы то ни было, хорошо и то, что мне улыбается надежда. Подождём.

И он опять взялся за книгу и стал читать.

Но ум его не следил за строчками — лихорадочное беспокойство возбуждало нервы; он слышал, как в глубокой тишине раздавался каждые четверть часа бой городских часов, и каждая четверть часа казалась ему вечностью.

Пробило десять часов, смолк шум шагов и голосов, который доселе глухо и неясно доносился до него; волнение молодого человека усиливалось.

Пробило четверть одиннадцатого. У дверного замка послышался лёгкий шорох.

Молодой человек встал и впился глазами в дверь, отделявшую его от света.

Можно было расслышать, как тихо, медленно и твёрдо поворачивали ключ в замке.

Дверь отворилась так же медленно и бесшумно.

Вошёл человек с узлом под мышкой.

Лейтенант с любопытством посмотрел на пришельца.

И увидел совершенно незнакомое лицо.

— Вот, господин фон Венденштейн, — шёпотом сказал пришедший, — это пальто полицейского вахмистра и его форменная фуражка, надевайте скорее. Вот чёрные усы и бакенбарды. Так, теперь застегните пальто и спрячьте в карман фуражку. Выйти отсюда нельзя иначе, как через главный вход. Сойдите по большой лестнице, внизу стоят двое часовых, передняя ярко освещена, дверь на улицу отперта. Задача в том, чтобы скоро, твёрдо и уверенно выйти, и тогда вы спасены. Слушайте внимательно, — продолжал незнакомец, подойдя к молодому человеку ближе и шепча ему на ухо, — выйдя на улицу, ступайте в первую беседку на площади Ватерлоо. Там снимите пальто и фуражку, наденьте штатскую фуражку, но оставьте усы и бакенбарды; потом идите медленным и спокойным шагом к мосту, ведущему к Фридрихсваллю, там узнаете остальное. Не расспрашивайте, — сказал он, заметив желание фон Венденштейна задать вопрос, — исполняйте буквально то, что я вам сказал, и счастливого пути!

Фон Венденштейн, неузнаваемый в накладной чёрной бороде, полицейском пальто и фуражке, тихими шагами добрался до конца коридора, потом твёрдо и скоро сошёл с большой лестницы.

Когда он вступил в просторную переднюю, где расхаживали двое часовых, сердце его стучало так громко, что его почти можно было слышать. Из находящейся вблизи караульни раздавался шум тихих голосов.

Молодой человек прошёл между обоими часовыми, отворил наружную дверь, перед которою стоял на улице караульный, вышел и скрылся в ночном мраке.

Всё было тихо в здании полиции, раздавались только спокойные, однообразные шаги часового.

Фон Венденштейн вошёл в одну из беседок близ площади Ватерлоо, сбросил пальто, надел штатскую фуражку и медленно направился к мосту, указанному незнакомцем.

Из-за угла улицы, выходящей на площадь, показался человек, вошёл в беседку, в которой только что был лейтенант, собрал оставленные вещи, взял узел под мышку и медленно отправился к внутреннему городу.

Молодой человек перешёл мост. Несколько человек прогуливались за мостом, между деревьями, при мерцающем свете газовых фонарей.

Навстречу лейтенанту шёл небольшой мужчина, ведя под руку женщину в бюргерском наряде.