Фабрика мертвецов

Неэлегантный скандал между тем набирал все более… плебейские обороты.

– Петр, не трогайте мальчика! – Это Анна.

– Я не нуждаюсь в защите со стороны всяких… – срывающимся юношеским козлетоном – это уже Ингвар.

– Анна, этот «мальчик» вас оскорбляет! – басок младшего Шабельского – вот уж кто вполне доволен! – Я не собираюсь его бить… только проучу немного! – явно красуясь, поручик встряхнул хлыстом. Теперь понятно, зачем ему хлыст на автоматоне.

– Не смей! – Ада обеими руками толкнула старшего брата в грудь. – Я все расскажу papá!

Поручик скривился в ехидной усмешке – наверняка сейчас выскажется насчет прячущегося за юбками мальчишки, Ингвар взбеленится… Митя горестно вздохнул: не желаешь скандала – погаси его сам.

– Госссподин поручик!

Тон он скопировал у отца: тот эдаким тоном не то что вооруженных убийц – пьяных гвардейских офицеров останавливал.

И получилось! Хоть на миг, но получилось – младший Шабельский споткнулся, едва не выронив хлыст, начал недоуменно поворачиваться…

– Это неспортивно.

А теперь с презрением, копируя незабвенные интонации Волконского тогда, в Яхт-клубе.

– Что… неспортивно? – Поручик растерянно уставился на Митю.

– Я понимаю ваше разочарование, вы не ожидали, что паротелегa догонит… обгонит ваш автоматон. Но право же, проигрыш в гонке следует принимать достойно! – Митя брезгливо оттопырил губу.

– В какой еще… – начал поручик.

– Да! – Вопль Анны спугнул шальную ворону – черная птица понеслась над полями, гулко хлопая крыльями. – Конечно же, гонка! Петр… и Ингвар… Они хотели… узнать, что быстрее! А я… мне…

– Со всем уважением, Анна Владимировна, но так не делается! – Митя строго поджал губы, пряча за гримасой облегчение. Если сейчас ему удастся отвертеться от участия в скандале, дальше пусть творят что хотят: сбегают, дуэлируют – лишь бы без его участия. – Для гонок существуют правила! Хотя бы дистанцию обговорили… да и я со своим пароконем тоже бы поучаствовал. А то когда слуги сказали барышням, что вы вот так сорвались… – Он многозначительно посмотрел на бледную Анну.

– Слуги уж знают, что мы… уехали… на гонки, да? – умирающим голосом откликнулась та.

– Слуги всегда всё знают! – отрезал Митя.

– Мы всего лишь прогулялись… то есть погонялись… то есть… – Наконец ее осенило, и глаза Анны засверкали. – Гонки – это замечательно! Здесь так скучно, а гонки… – Она неопределенно повела руками, давая понять, что с гонками все же веселее. – Но как вы, Митя, будете участвовать, если совсем не знаете здешних мест? Мы обязательно должны показать вам дорогу в деревню! И саму деревню!

– Я не собираюсь никуда… – вместе начали Ингвар и Петр – и также вместе умолкли, обменявшись мрачными вызывающими взглядами.

– Вас, Петр, никто не держит: хотите – оставайтесь! Я поеду… вот с Зинаидой. – Анна ловко, как белка, вскарабкалась на парокота – только пышный подол мелькнул. – Не можете же вы, дети, кататься по окрестностям совсем без взрослых. А вы садитесь к Ингвару Ада! Присмотрите, чтоб он больше не лез ни в какие драки. Иначе я вынуждена буду все рассказать Свенельду Карловичу!

Ингвар застыл рядом с фырчащей паротелегой, не в силах понять: как из бойца за семейную честь он вдруг превратился в драчливого мальчишку? Зато Ада покраснела… побледнела… и чуть не бегом кинулась к паротелеге.

Ингвар растерянно поглядел на девочку.

– Подайте же руку, Ингвар! – почти простонала Анна. – Где ваши манеры?

Руку закрасневшейся Аде он подал. Поглядел на усевшуюся на облучке девушку – Ада нервно стиснула пальцы и потупилась – и перевел полный неприязни взгляд… на Митю.

– Что значит – оставайтесь? – возмущенно выпалил очухавшийся поручик. – Не пешком же мне в поместье идти! Дмитрий! Дайте руку, ну!

Митя недовольно поглядел на него сверху вниз: вот же… лошадник! С такими манерами только коням хвосты крутить… а не на пароконей лезть. Хотя ладно… Прогулка, пусть даже с младшим Шабельским за спиной, все лучше скандала. А уж Анна Владимировна хороша… справилась не хуже настоящей светской дамы. Может, он недооценивает местных жителей? Или по крайней мере жительниц?

Зинаидин парокот звучно лязгнул стальными суставами – под задними лапами образовалась радужная лужица машинного масла, – выровнялся и неспешно двинулся в сторону деревни. Следом затарахтела паротелега; Ада слабенько пискнула при первом же толчке и обеими руками вцепилась в Ингвара. Тот поглядел на нее недоуменно, но отталкивать не стал. Митя вздохнул и повел пароконя следом.

– Напрасно вы влезли, молодой человек, – вдруг пробурчал у него за спиной Петр.

Митя сделал невинно-изумленные глаза: это выражение у него было отработано еще с тех лет, когда бонна водила его, маленького, в Летний сад – ни одна пожилая дама не могла пройти мимо, не потрепав «милое дитя» по щечке и не одарив сладостью.

– Не мог же я оставить Зинаиду и Аду без помощи! Они так испугались… Я уж думал, вы и вовсе разбились.

Если сестрички надеялись, что он все возьмет на себя, то напрасно. Пусть сами с братцем разбираются.

На мужчин, сдается, выражение не действовало – или это поручик такой толстокожий?