Фабрика мертвецов

– Що розповидаты, панычу? – Глаза у девчонки тоже были тусклые, серые, в окружении белесых ресничек. Совершенно бесцветное создание, даже удивительно в здешнем краю ярких красок.

– Всё, – без колебаний ответил Митя.

– Ну той… Якщо всё… – Девчонка шмыгнула носом, покосилась на Митю испуганно и прошептала: – Каська тройню принесла.

– Какая еще… Каська? – растерялся Митя.

– Так кошка же! Один котеночек биленький та два сиреньких. Олене з хутора батько з ярмонки, з Катеринослава, намисто привез – таке гарне! А Миколку мамка выпорола, бо колы гусей пас, одного гусенка ястреб схопыв, а що Мыколка мог зробыты, ястреб як налетит… – Девчонка вдруг осеклась, глаза ее изумленно расширились, казалось, она просто не верит, что это происходит с ней.

– Это ты мне так всё рассказываешь? – с задушевной ласковостью поинтересовался Митя, плотнее сжимая пальцы на тонком детском горле.

– Что вы… що ты робышь? – прохрипела девчонка… и попыталась заехать ему коленкой между ног.

Митя едва успел отступить в сторону. Усмехнулся – бойкая какая! – хлестко шмякнул ладонью по выставленной коленке: не столько больно, сколько обидно.

– Шутка не удалась, побег – тоже. Может, хватит дурочку корчить? Что… тут… у вас… происходит? – спросил он, при каждом слове легонько стукая девчонкой об штабель. Для большей убедительности.

– Отпустите… меня… немедленно… – Девчонка снова рванулась, но уж такую-то малявку Митя точно мог удержать.

– Зачем бы мне это делать? – хмыкнул он, наматывая косицу на кулак, и пленница явственно растерялась – видно, и впрямь задумалась зачем. Чем быстрее поймет, что деваться ей некуда, тем лучше. – Здесь происходит нечто… крайне недоброе. – Хотелось выразиться покрепче, но светский человек не позволяет себя ругань всего лишь из-за риска для жизни. – Ты в этом замешана. Ты была утром в роще…

– Тебя рятувала, паныч, – пробурчала девчонка. – Тильке весь день и роблю, що рятую, – прям присесть нема колы!

– Да-а, с умруном ты лихо – бах, и нету! Ну и кто же ты такая? Байстрючка из Кровных? – Он поглядел на нее с сомнением. – У байстрюков Силы не бывает, только у чистокровных! – И вдруг содрогнулся от ужаса – был один-единственный случай, когда девчонка вроде бы из простых могла обладать Силой, недоступной и Кровным Князьям… Нет! Только не это! Хватит с него…

– Я не байстрючка! – возмутилась девчонка совершенно искренне. – И никакая не Кровная! Ведьма я…

Несколько мгновений Митя смотрел на нее, недоуменно хлопая глазами, а потом захохотал.

– Нет, это даже оригинальнее моих собственных фантазий! Не хочется повторять за занудой Ингваром, но, может, тебе, девка, на занятия к барышне Ариадне походить? – Он стряхнул с ресниц проступившие от смеха слезы. – Ведьм не бывает!

– Не бывает – и не бывает, – покладисто согласилась пленница. – От и пусти мэнэ, паныч, якщо мэнэ не бувае.

– Только как расскажешь все, что знаешь! Что тут у вас за нежить такая? Куда делся след у меня на горле – тоже ведь твоя работа, верно? Почему в вашей деревне нет собак?

– Ишь ты, приметливый! – проворчала она.

Митя хмыкнул: деревенская дурочка отметила его способности! Может, не так уж она и глупа… в-ведьма.

– Не заговаривай мне зубы! – ласково попросил он и в качестве напоминания снова стиснул пальцы на ее шее. Не барышня, чай, должна понимать, что нежничать с ней не будут.

– Тебе-то что до здешних дел, паныч?

– Меня два раза пыталась убить нечисть – а мне и дела нет?

Девчонка приоткрыла рот, точно собираясь заговорить и не решаясь, закрыла… открыла снова…

– Ми-итя! Боже мой, куда же он делся? – вдруг донесся из-за штабелей голос Анны Владимировны.

– Его автоматон тут… – откликнулся Петр.

– Тем хуже! Вдруг мальчику плохо? Ищите же его!

– Мальчику… – одними губами прошептала девчонка.

– Тихо! – Митин палец предостерегающе прижался к ее губам. Если сюда кто зайдет… зрелище увидит презанимательное. Батюшке донесут – и вряд ли тот станет слушать Митины объяснения. А выслушает – не поверит.

Митя с силой дернул эту… ведьму… за косу, заставив ее зашипеть от боли, и прошептал ей в ухо:

– Завтра после полудня придешь к поместью Шабельских – там и поговорим!

– А не приду? – зло сощурилась девчонка.

Митина рука метнулась к вороту ее сорочки…

– Ай! – Девчонка едва слышно вскрикнула, хватаясь за шею, которую вдруг обожгло болью.

В кулаке у Мити болтался крест на разорванном гайтане.

– Отдай!

Митя отдернул руку пальцы девчонки схватили воздух. Митя поднял добычу на вытянутой руке и удивленно хмыкнул. А занятный крестик…

– Придешь, отдам. Сама понимаешь, без него, коли нав тебя не загрызет… – Странный крест: не серебряный, как у всех, а, похоже… медный? Ну и какая от него защита? – Так мамка заругает, верно? – И он сунул добычу в карман.

Девчонка поглядела недобро… и наконец сдалась:

– В поместье не пойду. Ты уж сам, паныч, выезжай.

Митя неохотно кивнул:

– Как тебя зовут?

– Даринкою, – столь же неохотно процедила девчонка.

– Ая…

– А ты – паныч! – отрезала она и, лаской нырнув меж штабелями, растаяла в сумраке.

Рядом зазвучали тяжелые шаги, и на фоне прохода нарисовался черный мужской силуэт.