Фаина Раневская. История, рассказанная в антракте

Например, в 1947 году, узнав и присвоении Раневской звания Народной артистки РСФСР, Таиров написал: «Дорогая Фаина! Нежно и дружески с большой радостью поздравляем Вас со званием Народной артистки. Вы, вероятно, знаете, как несусветно мы были заняты выпуском новой премьеры. Этим объясняется некоторое запоздание в нашем поздравлении, которое от этого не потеряло ни своей искренности, ни в самых добрых пожеланиях, которые мы Вам шлем в неизменной надежде снова встретиться с Вами в общей работе. Сердечно обнимаем Вас! Ваши Коонен, Таиров».

И это при том что его супруга – Алиса Георгиевна Коонен так подобного звания и не удостоилась.

Да, Раневская признавала себя человеком, «испорченным Таировым», то есть актрисой, узнавшей, как работает идеальный режиссер, остающийся благородным и чутким не только в театре, но и в жизни. А, познав идеал, трудно отказаться от этого знания, трудно, да и невозможно опускать собственную актерскую планку в угоду заурядным режиссерам, играя в бездарных пьесах, служа в посредственных театрах.

«Вспоминая Таирова, мне хотелось сказать о том, что Александр Яковлевич был не только большим художником, но и человеком большого доброго сердца. Чувство благодарности за его желание мне помочь я пронесла через всю жизнь, хотя сыграла у него только в одном спектакле – в “Патетической сонате”», – вспоминала Фаина Георгиевна Раневская и рассуждала далее: «После спектакля, в котором я играю, я не могу ночью уснуть от волнения. Но если я долго не играю, то совсем перестаю спать. Для меня каждый спектакль мой – очередная репетиция. Может быть, поэтому я не умею играть одинаково. Иногда репетирую хуже, иногда лучше, но хорошо – никогда. Чтобы играть Раскольникова, нужно в себе умертвить обычного, земного, нужно стать над собой – нужно искать в себе Бога… Кто бы знал мое одиночество? Будь он проклят, этот самый талант, сделавший меня несчастной. Но ведь зрители действительно любят? В чем же дело? Почему ж так тяжело в театре? Перестала думать о публике и сразу потеряла стыд. А может быть, в буквальном смысле “потеряла стыд” – ничего о себе не знаю».

Незнание себя, как ей казалось, разочарование в себе и уход из Камерного театра совпали и стали для Раневской событиями рубежными. Это было своего рода прощанием с мечтой служить именно здесь, под началом Таирова, расставанием с наивными юношескими думами о сложном психологическом театре, стоящем выше бытовой рутины и политики.

А на дворе меж тем стоял 1933 год.

В это время в Германии к власти пришли нацисты.

В СССР были открыты Беломорско-Балтийский канал, а также Челябинский тракторный завод и Магнитогорский металлургический комбинат.

В Москве прошел Всесоюзный съезд колхозников-ударников.

Были установлены дипотношения между СССР и США.

В Германии принял первых заключенных концентрационный лагерь Дахау под Мюнхеном.

Постановлением СНК СССР был утвержден Исправительно-трудовой кодекс РСФСР, ставший законодательной базой ГУЛАГа ОГПУ НКВД.

В Москве и Ленинграде был раскрыт «контрреволюционный заговор общества педерастов».

Скончались Анатолий Васильевич Луначарский и основоположник грузинского театра Константин Александрович Марджанишвили.

В 1933 году Томас Манн закончил первый том тетралогии «Иосиф и его братья».

Карл Густав Юнг написал свой трактат «Современный человек в поисках души», в котором поделился своими ставшими уже хрестоматийными размышления о духовности, смысле жизни, мировоззрении, искусстве, религии, о современном человеке в его сопоставлении с «архаичным человеком», о сходстве психоанализа с исповедью, а также выдвинул предположение о том, что идея жизни после смерти весьма полезна для психического здоровья. В конце своего сочинения Юнг, как известно, высказал критические замечания в адрес материализма, потому как он отрицает душу и любое психическое проявление, что категорически отменяет возможность лечения невроза не медикаментозно (по понятным причинам это произведение швейцарского психиатра и основоположника аналитической психологии в СССР известно не было).

О ряде перечисленных в этом списке событий Фаина Георгиевна, безусловно, знала, но, скорее всего, видела их частью повседневности (не более того), на фоне которой было необходимо выстраивать собственную жизнь, преодолевать себя, двигаться от одного переживания к другому, от удачи к падению, от триумфа к полному краху и наоборот.

Итак, на смену сожалению и подавленности пришли профессия и полная погруженность в работу.

Зная о той ситуации, в которой оказалась Раневская, главный режиссер Театра Красной армии – актриса, педагог, режиссер, заслуженная артистка РСФСР (1933 г.) Елизавета Сергеевна Телешева – предложила ей роль Вассы Железновой в одноименной пьесе Алексея Максимовича Горького.

Для многих в театре такое решение Телешевой показалось если не ошибочным, то в высшей степени спорным, потому что представить себе в этой сложной трагической роли актрису, чье амплуа до недавнего времени составляли гротесковые и комические персонажи, было категорически невозможно.