Фауст

То древние леса! В стволе высоком Дуб копит силу, крепко ввысь растет,

А кроткий клен, пропитан сладким соком, Весь груз ветвей играючи несет.

Там молоко, струясь в тени жилища,

И для детей и для ягнят течет;

Есть и плоды, долин цветущих пища,

А из стволов дуплистых каплет мед.

Блаженство здесь наследственное длится,

Уста румяны, ярок цвет ланит,

Бессмертен каждый там, где он селится,

Здоровы все, довольство вкруг царит.

В сиянье дня там жизнь привольно льется От детских лет до зрелости мужской;

Дивясь на них, спросить лишь остается:

То боги ли иль смертный род людской? Красивейшим из пастухов их рода Уподоблялся даже Аполлон.

Где в чистой сфере царствует природа,

Там всех миров союз осуществлен.

(Садится рядом с Еленой.)

Так ты и я — мы счастием богаты.

Забудем же былое бытие!

Сознай, что высшим богом рождена ты,

И первый мир — отечество твое!

Но жить не будем в крепости мы тесной:

В соседстве Спарты нас с тобою ждет Аркадия, она в красе прелестной И в вечной силе юности цветет.

Туда, в блаженный край, мы путь направим,

Там радостно укроемся вдвоем!

Мы для беседки пышный трон оставим, Аркадским вольным счастьем заживем!

Место действия совершенно меняется. К ряду горных пещер примыкают закрытые беседки. Тенистая роща простирается до окружающих крутых утесов..

Фауста и Елены не видно. Хор спит,расположившись группами.

Форкиада

Как долго девы спят здесь — неизвестно мне.

Не то ли им пригрезилось, что видела Я наяву? Но лучше разбужу я их.

Сомненья нет: дивиться будет юный хор,

А с ним и вы, брадатые, что, сидя там,

Разгадки ждете чуда вероятного.

Вставайте же и кудри отряхните вы!

Довольно спать: послушайте, что я скажу!

Хор

О, скажи, скажи, поведай, что чудесного случилось? Слушать нам всего приятней то, чему нельзя поверить, Ибо скучно эти скалы вечно видеть пред собой.

Форкиада

Дети, чуть глаза протерли — уж и скука вас берет?

Но внемлите: в этом гроте и в тенистой той беседке Счастье тихое досталось, как в идиллии любовной, Господину с госпожою.

Хор

Как, в пещере той? Форкиада

От мира

Отделившися, служить им лишь меня они призвали.

Я, польщенная вниманьем, как поверенной прилично, В стороне от них держалась, занималась посторонним, Зная все растений свойства, корни, травы, мох искала, Оставляя их одних.

Хор

Ты рассказ ведешь, как будто было все там что угодно: Горы, лес, поля, озера. Нам ты сказку говоришь!

Форкиада

Да, неопытные дети, здесь неведомые тайны:

Залы, ходы, галереи я могла б тут отыскать.

Вот в пещере раздается смеха резвый отголосок,

Я смотрю — чудесный мальчик от жены к супругу скачет, А от мужа вновь к супруге. Шаловливые проказы,

Ласки нежные и крики восхищенья и восторга Поражают взор и слух.

Голый гений, но без крыльев, фавн, но зверю не подобный, Он резвится над землею; но, едва земли коснется,

Вмиг на воздух он взлетает; прыгнет раз, другой, а в третий Уж до сводов достает.

Мать взывает боязливо: «Прыгай, прыгай сколько хочешь, Но летать остерегайся: запрещен тебе полет!»

А отец увещевает: «Там, в земле, таится сила,

От которой ты взлетаешь. Лишь ногой земли касайся,

И окрепнешь ты безмерно, точно сын земли, Антей».

Но со скал на скалы скачет резвый мальчик неустанно: Там и сям, как мяч упругий, ловко прыгает, резвясь.

Вдруг в расщелине утеса он мгновенно исчезает —

И пропал из глаз куда-то. В горе мать; отец утешить Хочет; я — в недоуменье. Но опять какое чудо?

Не сокровища ль там скрыты? Разодетый, весь в гирляндах, Он является опять.

Рукава его с кистями, на груди же ленты вьются,

А в руках златая лира. Вот, как будто Феб-младенец,

На краю скалы высокой стал он. Все мы в изумленье,

А родители в восторге вновь друг друга к сердцу жмут. Что горит над головою у него, сказать мне трудно: Золотой убор иль пламя, знак высокой силы духа?

Как он гордо выступает! В нем теперь уж виден гений,

Все прекрасное вместивший, и мелодий вечных прелесть В нем по всем струится членам. Но услышите его вы И увидите — и, верно, удивитесь вы ему.

Хор

Это ли, дочь Крита, ты Чудом считаешь?

Или не слышала ты Вещего слова поэтов?

Иль ионийских не помнишь ты,

Всюду в Элладе известных,

Вечно прекрасных сказаний,

Песен про древних героев?

Все, что свершается Здесь пред очами, —

Отклик печальный один Чудных веков наших предков.

Да, весь рассказ не сравнится твой С мифом, что вымысел чудный Нам о Гермесе поведал, Правдоподобнее правды!

Он, с красотою и силою Дивно рожденный младенец,

Хоть и обвит пеленами был,

Хоть и усердно удержан был Нянек толпою болтливою От неразумных стремлений, Все-таки с силой и прелестью Он из пеленок извлечь сумел Нежно-упругие члены,

Смело покинул пурпурную Он колыбельку — и быстро Прямо на свет полетел сейчас Вверх, мотыльку уподобившись, Нежные крылья поднявшему Резво из куколки тесной,

Весело, смело летящему К небу, в эфир лучезарный.

Так порожденный, поэтому Всем хитрецам и ворам он, Счастия скорого ищущим,