Фейтфул-Плейс

– В прошлый раз ты вроде прекрасно знал, что происходит, – сухо сказал Снайпер.

– Думал, что знаю. Уверен был.

– А теперь?..

– Устал я, Снайпер. Мертвые бывшие, мертвые братья, ударная доза моих родителей – и все это за неделю. Сейчас я просто заморенный щенок. Может, в этом все дело. Теперь я уже ни в чем не уверен. Вообще ни в чем.

По напыщенному выражению лица Снайпера я понял, что он вот-вот начнет делиться мудростью и это непременно поднимет ему настроение.

– Рано или поздно наша уверенность получает хорошего пинка, – сказал он. – Такова жизнь, Фрэнк. Хитрость в том, чтобы обратить этот пинок в ступеньку к новому уровню уверенности. Улавливаешь?

На сей раз я, как пай-мальчик, проглотил причитающуюся мне порцию салата из накромсанных сентенций.

– Ага. И мне чертовски неприятно в этом признаваться, особенно тебе, но без посторонней помощи я на следующий уровень не поднимусь. Так что, приятель, положи конец моим мукам. Что говорит Имельда?

– Обещаешь ее не доставать?

– Поверь, я буду счастлив, если никогда больше не увижу Имельду Тирни.

– Дай мне слово, Фрэнк. Без уверток.

– Даю тебе слово, что и близко не подойду к Имельде – ни по поводу Кевина, ни по поводу Рози, ни вообще.

– Что бы ни случилось.

– Что бы ни случилось.

– Поверь, я не хочу усложнять тебе жизнь и не стану, если ты не будешь усложнять жизнь мне. Не вынуждай меня на крайние меры.

– Не буду.

Снайпер пригладил волосы и захлопнул солнцезащитный козырек.

– В каком-то смысле ты был прав, что насел на Имельду. Методы у тебя отстойные, приятель, но чутье хоть куда.

– Она что-то знала.

– Она знала предостаточно. У меня для тебя небольшой сюрприз, сынок. Знаю, ты считал, что вы с Роуз Дейли держите ваши отношения в большом секрете, но скажу по собственному опыту: когда женщина обещает, что не скажет ни единой живой душе, она лишь имеет в виду, что скажет только двум самым лучшим подругам. Имельда Тирни знала обо всем – и об отношениях, и о плане побега.

– Господи! – Я покачал головой и пристыженно хмыкнул. Снайпер раздулся от удовольствия. – То есть… она… Да уж, такого я не ожидал.

– Ты был мальчишкой и не знал правил игры.

– Все равно. Поверить не могу, что был настолько наивен.

– Ты упустил и еще кое-что: Имельда говорит, Кевин некогда был порядком неравнодушен к Роуз. Согласись, это совпадает с тем, что ты сам мне рассказывал: красотка района, в которую влюблялись все парни.

– Так-то оно так, ага… Но Кевин? Ему всего пятнадцать было.

– В этом возрасте гормоны так и прут; он даже ухитрялся пролезать в клубы, в которых ему было совсем не место. Как-то вечером Имельда сидела в “Брюсселе”, к ней подошел Кевин и предложил угостить ее. Они разговорились, и он просил Имельду – умолял – замолвить за него словечко перед Роуз. Имельда со смеха чуть не лопнула, но Кевин выглядел таким несчастным, что, отсмеявшись, она объяснила, что дело не в нем: просто у Роуз есть парень. Больше она ничего говорить не собиралась, но Кевин продолжал допытываться, что да кто, и покупать ей выпивку… – Снайпер, хоть и сохранял серьезное лицо, но наслаждался по полной. За его напускной строгостью скрывался пропитанный дезодорантом подросток, вскидывающий кулак и шипящий “Гол!”. – В конце концов она вывалила ему все и не видела в том вреда: Кевин был славным мальчиком, к тому же она рассудила, что он сразу отстанет, как только узнает, что речь о его брате, так? Нет, совсем не так. Кевин взбесился, начал орать, пинать стены, швыряться стаканами… Вышибалам пришлось выставить его вон.

Такое поведение Кевину было не свойственно – выйдя из себя, он мог разве что, надувшись, удалиться, – но все остальное укладывалось в картину как нельзя лучше. С каждой минутой я все больше изумлялся изобретательности Имельды, принципы бартера она освоила на отлично. Прежде чем звонить Снайперу, она сообразила: чтобы он убрал плохого дядю с ее улицы, придется взамен дать ему то, что он хочет, – и, видимо, обзвонила старых друзей, чтобы выяснить, что именно Снайперу нужно. Ребята из Убийств, обходя дома, наверняка ясно дали понять, что их интересуют любые связи между Кевином и Рози; Фейтфул-Плейс без труда домыслила остальное. Мне, пожалуй, повезло, что Имельде хватило ума навести справки, вместо того чтобы просто слететь с катушек и подвести меня под монастырь.

– Боже! – Я навалился на руль и сквозь ветровое стекло разглядывал машины, медленно проезжающие мимо выезда из проулка. – Боже ты мой… А я и знать не знал… Когда это было?

– За пару недель до смерти Роуз, – сказал Снайпер. – Имельда чувствует себя виноватой – теперь, когда понимает, к чему это привело. Поэтому и призналась. Как только мы с тобой тут закончим, она даст мне официальные показания.

“Да уж, она даст”, – подумал я и сказал вслух:

– Что ж, звучит и правда весомо.

– Извини, Фрэнк.

– Ничего. Спасибо тебе.

– Конечно, это не то, что ты надеялся услышать…

– Это точно.