Фейтфул-Плейс

– Не буду. Вот только… У меня духу не хватило тебе сказать. И это моя вина, а не твоя. Я жутко виновата, пожалуйста, прости…

Над нами со стуком распахнулось окно, и ма высунула голову.

– Джасинта Мэкки! Так и собираешься сидеть там, будто царица Савская, пока мы с твоей сестрой не принесем тебе ужин на золотом блюде?

– Это я виноват, ма, что вытащил Джеки поболтать. Мы за это посуду помоем, ладно?

– Хм. Вернулся как к себе домой, командует направо и налево – серебро он почистит, посуду помоет! Ишь, смиренник выискался… – Впрочем, ма не решилась устроить мне полноценный разнос – вдруг я заберу Холли и уеду – и втянула голову обратно, хотя монотонное ворчание слышалось, пока не захлопнулось окно.

Фейтфул-Плейс загоралась вечерними огнями. Не мы одни основательно вдарили по рождественским украшениям, дом Хирнов выглядел так, словно кто-то бахнул в него из базуки весь арсенал подарков Санты: с кровли свисала мишура, северные олени и электрогирлянды, стену залепили бесноватые эльфы и ангелы с умильными взглядами, на окне красовалась выведенная снежным спреем надпись “Счастливого Рождества!”. Даже яппи выставили изящную стилизованную елку из светлого дерева с тремя украшениями в шведском духе.

Я представил, каково это: возвращаться сюда каждый воскресный вечер, наблюдать за знакомыми ритмами Фейтфул-Плейс круглый год. Весна – и дети после первого причастия бегают от дома к дому, хвастаясь нарядами и сравнивая добычу; летний ветерок – звенят фургоны с мороженым, а девушки выставляют напоказ декольте; через год – восхищаться новыми северными оленями Хирнов, еще через год – опять. От этой мысли у меня слегка закружилась голова, как будто я подвыпил или тяжелый грипп подхватил. Надо полагать, ма каждую неделю находила бы новый повод для недовольства.

– Фрэнсис, – несмело позвала меня Джеки. – Ты сердишься?

Я уже заготовил первоклассную гневную тираду, но от мысли о возвращении сюда весь мой пыл угас. Сначала Оливия, теперь это: к старости я становлюсь мягкотелым.

– Нет, – сказал я. – Но когда у тебя будут дети, я подарю каждому по ударной установке и щенку сенбернара.

Джеки стрельнула в меня недоверчивым взглядом – она не надеялась отделаться так легко, но решила не нарываться.

– Давай-давай. Когда выкину их из дома, дам им твой адрес.

За нашими спинами открылась парадная дверь: вышли Шай и Кармела. А я-то уже делал мысленные ставки, сколько Шай выдержит без разговора, не говоря уже о никотине.

– О чем болтали? – поинтересовался он, плюхнувшись на свое место на верхней ступени.

– О Холли, – сказала Джеки.

– Я давал Джеки втык за то, что привозила сюда Холли, не спросив меня.

Кармела шлепнулась на ступеньку надо мной.

– Уф! Силы небесные, они все жестче; хорошо, что я пухленькая, а то бы всю попу отбила… Фрэнсис, ты уж не ругайся на Джеки. Она собиралась привезти Холли всего раз, только повидаться с нами, но мы все в нее влюбились и заставили Джеки привезти ее снова. Девочка просто прелесть! Ты должен ей гордиться.

Я развернулся спиной к перилам, чтобы видеть всех сразу, и вытянул ноги вдоль ступеньки.

– Ну да.

– И наша компания даже не превратила ее в скотину, – сказал Шай, нащупывая в кармане сигареты. – С ума сойти, правда?

– Уверен, это не от недостатка стараний, – отозвался я.

– Донна ужасно боится, что никогда больше не увидится с Холли. – Кармела метнула в меня робкий полувопросительный взгляд.

– А с чего бы им не видеться? – спросил я.

– Фрэнсис! Ты серьезно?

– Конечно. Я же не психопат, чтобы разлучать девятилетних девочек.

– Вот здорово! Они так сдружились; Донна бы страшно переживала. Значит, получается… – Кармела неуклюже потерла нос жестом, знакомым мне с самого детства. – Ты тоже будешь приезжать? Или только разрешишь Джеки привозить Холли?

– Я ведь здесь, верно?

– Ну да. Я очень рада тебя видеть. Но ты же… То есть – ты сейчас дома?

– И я очень рад тебя видеть, Мелли, – улыбнулся я. – Да, я буду к вам заглядывать.

– Иисус, Мария и Иосиф! Свершилось! – Джеки закатила глаза. – А ты не мог решить это пятнадцать лет назад? Кучу нервов бы мне сэкономил!

– Обалденно, – выговорила Кармела. – Просто обалденно, Фрэнсис. Я думала… – Она снова смущенно потерла нос. – Я, наверное, истеричка. Я думала, как только тут все утрясется, ты снова уедешь. Ну, в смысле насовсем.

– Да я и собирался, только, по правде говоря, это оказалось непросто. Наверное, ты права: дома хорошо.

Цепкие голубые глаза Шая без выражения уставились на меня. Я ответил таким же взглядом и широко улыбнулся: пусть понервничает, не бешено, а так, чтобы и без того напряженный вечер подернулся пеленой смутной тревоги. Я хотел лишь посеять в его мозгу крошечное семечко осознания: все только начинается.

Стивен от меня отстал, скоро отвяжется и Снайпер. Когда они займутся следующим делом в своем списке, останемся только мы с Шаем – навсегда. Я мог хоть целый год играть с ним, как с йо-йо, прежде чем он убедится, что мне все известно, и еще год намекать на всевозможные интересные варианты, что имеются в моем распоряжении. Времени у меня было завались, чего нельзя было сказать о Шае.