Фейтфул-Плейс

Необязательно любить свою семью, необязательно даже проводить с ней время, чтобы знать их всех как облупленных. Шай родился нервным, провел всю жизнь в таком окружении, где далай-лама превратился бы в бессвязно бормочущую развалину, и совершал поступки, достойные кошмаров на много лет вперед. Без всякого сомнения, он был на волосок от срыва. Многие говорили мне – и некоторые даже в качестве комплимента, – что у меня прирожденный талант трахать людям мозги; а с чужими не сотворишь и ничтожной доли того, что можно сделать с родственником. Я был почти уверен, что, уделив достаточно времени и сил, заставлю Шая сунуть голову в петлю, привязать конец веревки к лестничным перилам дома шестнадцать и нырнуть в пролет.

Шай запрокинул голову и, прищурившись, смотрел, как Хирны расхаживают по мастерской Санты.

– Похоже, ты уже вовсю осваиваешься, – заметил он.

– Правда?

– Слышал, ты на днях к Имельде Тирни заходил.

– У меня друзья в верхах. Да и у тебя, оказывается, тоже.

– И чего тебе нужно было от Имельды? Поболтать или перепихнуться?

– Ну что ты, Шай, за кого ты меня держишь? У некоторых вкус получше, понимаешь, о чем я? – Я подмигнул Шаю; глаза брата остро блеснули – он уже начал подозревать.

– А ну-ка, прекрати, – одернула меня Джеки. – Нечего язвить, ты и сам не Брэд Питт, если ты вдруг не в курсе.

– Ты давно видела Имельду? Она и в старые времена красоткой не была, но боже, во что она превратилась!

– Один мой приятель как-то ее поимел, – сказал Шай. – Пару лет назад. Ей-богу, говорит, стянул с нее трусы, а там “Зи Зи Топ” в полном составе.

Я захохотал, и Джеки взвизгнула от смеха, но Кармела к нам не присоединилась. По-моему, она вообще не слышала половины нашего разговора. Она собирала юбку в складки и рассматривала их, словно в трансе.

– Мелли, ты в порядке? – спросил я.

Она, вздрогнув, подняла глаза:

– А, ну да… Вроде бы. Я просто… Да сами знаете. Какое-то бредовое чувство. Нет?

– Да, это точно, – подтвердил я.

– Мне все кажется, вот погляжу, а он там… Кевин. Вон там, пониже Шая. Когда я его не вижу, всякий раз хочется спросить, где он. У вас не так?

Я потянулся и пожал ее ладонь.

– Тупой недоделок, – с неожиданной яростью процедил Шай.

– Что ты такое, черт возьми, несешь? – спросила Джеки.

Шай покачал головой и затянулся сигаретой.

– Мне тоже любопытно, – сказал я.

– Он ничего не имел в виду, – вмешалась Кармела. – Правда, Шай?

– Думайте что хотите.

– А ты притворись, что мы тоже тупые, и разложи нам все по полочкам.

– Мне и притворяться не надо.

Кармела заплакала.

Шай сказал – беззлобно, но словно уже в сотый раз за неделю:

– Да брось, Мелли. Перестань.

– Я не могу. Ну почему нельзя хоть разок быть друг к другу подобрее? После всего, что случилось? Наш бедный малыш Кевин умер, его уже не вернуть. Зачем же мы сидим тут и лаемся?

– Ну, Кармела, милая, – сказала Джеки, – мы же не всерьез, так, задираемся.

– За себя говори, – буркнул Шай.

– Мы семья, детка, – сказал я. – В семьях так и бывает.

– Дурень прав, – сказал Шай. – В кои-то веки.

Кармела разрыдалась пуще прежнего.

– Как подумаю, что в прошлую пятницу мы сидели вот здесь вот, все пятеро… Я была на седьмом небе от счастья. Кто ж мог подумать, что это в последний раз? Я думала, это только начало.

– Я знаю, – сказал Шай. – А теперь соберись, ладно? Для меня.

Кармела утерла щеку кулаком, но слезы не иссякали.

– Господи прости, я знала, что с Рози, наверное, что-то случилось, мы все знали… Только я старалась об этом не думать. Думаете, это возмездие?

– Да ты что, Кармела! – хором ахнули мы.

Она попыталась сказать что-то еще, но не то захлебнулась всхлипом, не то судорожно шмыгнула носом.

Подбородок Джеки тоже начал подрагивать – того и гляди мог разразиться целый фестиваль рыданий.

– А меня знаете, что больше всего добивает? – спросил я. – Что меня тут в прошлое воскресенье вечером не было. В ту ночь, когда он… – Я осекся и тряхнул головой, упираясь затылком в перила. – Это был наш последний шанс, – продолжил я, обращаясь к темнеющему небу. – Я должен был приехать.

Шай, судя по циничному взгляду, на стенания не повелся, зато девочки вытаращали глаза, закусили губы и преисполнились сочувствия. Кармела достала платок и отложила невыплаканные слезы на потом: во внимании нуждался мужчина.

– Ох, Фрэнсис… – Джеки похлопала меня по колену. – Ну откуда тебе было знать?

– Да не в этом суть. Суть в том, что сначала я пропустил двадцать два года его жизни, а потом и его последние часы. Если бы только… – Я покачал головой, нащупал новую сигарету и с трудом ее зажег. – А, неважно! – сказал я, овладев голосом, через несколько глубоких затяжек. – Лучше расскажите мне про тот вечер. Что я пропустил?

Шай фыркнул, и девочки сердито взглянули на него.

– Погоди, дай подумать, – сказала Джеки. – Обычный был вечер, понимаешь? Ничего особенного. Правда, Кармела?

Они уставились друг на друга, напряженно вспоминая.

Кармела высморкалась.

– Мне показалось, Кевин был немного не в духе, – сказала она. – Вы не заметили?

Шай с отвращением покачал головой и повернулся к ним боком, отгораживаясь от всего происходящего.