Фейтфул-Плейс

Она отвела меня в уютный, теплый зимний сад – по углах оконных стекол собирался иней, но отопление работало – и ушла в кухню готовить кофе. Свет был приглушенный; я снял бейсболку Шая и сунул в карман куртки. Бейсболка пропахла кровью.

Лив принесла на подносе кофе в нарядных чашках и даже молочник со сливками.

– Похоже, у тебя выдались непростые выходные, – заметила она, усаживаясь в кресло.

– Семья, – не удержался я. – А как ты? Как Дерьми?

Повисло молчание. Какое-то время Оливия помешивала кофе и раздумывала, что ответить. Наконец она тихо, украдкой, вздохнула.

– Я сказала ему, что вряд ли нам стоит встречаться.

Густую мглу, окутавшую мою душу, внезапно прорезал мимолетный лучик счастья.

– А что случилось?

Оливия изящно пожала плечами.

– По-моему, мы не подходим друг другу.

– И Дерьми с тобой согласен?

– Согласился бы – еще через несколько свиданий. Я просто поняла это немного быстрее.

– Как обычно, – без иронии заметил я, и Лив слегка улыбнулась своей чашке. – Жаль, что у вас не сложилось.

– Не беда. Все, что ни делается… Ну а ты как? С кем-нибудь встречаешься?

– В последнее время нет. Ничего серьезного.

Разрыв Оливии с Дермотом стал лучшим подарком, который преподнесла мне жизнь за долгое время, – маленьким, но крайне приятным. Тут бы мне и закатать губу: я понимал, что не стоит искушать удачу, иначе рискую разбить ее дар вдребезги, однако удержаться было невозможно.

– Может, как-нибудь, если будешь свободна и найдется няня, сходим поужинать? Не уверен, что потяну “Котери”, но постараюсь подыскать что-нибудь получше “Бургер Кинга”.

Лив подняла брови и повернулась лицом ко мне.

– Ты имеешь в виду… В каком смысле? Ты что, приглашаешь меня на свидание?

– Ну… Да, пожалуй. Именно на свидание.

Лив долго молчала. В ее глазах отражалось движение мысли.

– Знаешь, я запомнил то, что ты говорила в ту ночь – о том, как люди мучают друг друга. Я до сих пор сомневаюсь, что согласен с тобой, но стараюсь вести себя так, как будто ты права. Чертовски стараюсь, Оливия.

Лив запрокинула голову и глядела на плывущую за окнами луну.

– Когда ты первый раз забрал Холли на выходные, я очень боялась. Я глаз не сомкнула все то время, пока ее не было. Ты, конечно, думал, что я воевала с тобой из-за выходных только от упрямства, но это совсем не так. Я была уверена, что ты возьмешь Холли, сядешь на самолет – и я никогда больше вас обоих не увижу.

– Такая мысль меня посещала.

– Знаю. – Плечи Оливии дрогнули, но голос оставался ровным. – Однако ты этого не сделал. Я не настолько наивна, чтобы полагать, будто ты остался ради меня; нет – отчасти потому, что, уехав, ты лишился бы своей работы, но главным образом потому, что это причинило бы боль Холли, а такого ты ни за что бы не допустил.

– Ну, я стараюсь как могу, – подтвердил я.

В отличие от Лив, я не стал бы с уверенностью утверждать, что мое решение остаться обернулось благом для Холли. Будь все иначе, я бы сейчас держал пляжный бар где-нибудь на Корфу на подхвате с загорелой, избалованной местным населением дочкой, и никакая новоявленная родня не дурила бы ей мозги.

– Вот об этом я тогда и говорила. Людям необязательно мучить друг друга только потому, что они друг друга любят. Мы с тобой портили друг другу жизнь по собственной воле, а не по прихоти какой-то неотвратимой судьбы.

– Лив… – начал я. – Мне надо кое-что тебе сказать.

Пока мы с Холли ехали в машине, я почти всю дорогу пытался придумать, как обойтись без драм. Оказалось – никак. Кое о чем я умолчал, что-то сгладил, но к концу моего рассказа Оливия смотрела на меня огромными глазами, прижимая дрожащие пальцы ко рту.

– Боже всемогущий, – прошептала она. – Боже всемогущий… Холли…

– С ней все будет в порядке, – как мог убедительно заверил я.

– Одна с… Господи, Фрэнк, надо… Что нам теперь…

Уже давным-давно Лив не показывалась мне на глаза иначе как во всеоружии, собранной и элегантной. Теперь, ранимая и дрожащая, она думала только о том, как защитить ребенка, и надрывала мне душу. Я не рискнул ее обнять, но потянулся к ней и сплел ее пальцы со своими.

– Ш-ш-ш. Тише, милая. Все будет хорошо.

– Он угрожал ей? Напугал ее?

– Нет, милая. Он встревожил ее, смутил, но в опасности она точно себя не чувствовала. Я уверен, что ей действительно ничего не угрожало: по-своему, по-уродски, он и правда к ней привязан.

Мысли Лив уже унеслись вперед.

– Насколько веские против него улики? Ей придется давать показания?

– Не знаю… – Мы оба понимали, что существует много разных “если”: если прокурор предъявит обвинение, если Шай не признает вину, если судья решит, что Холли способна достоверно изложить события… – Впрочем, вернее всего, придется.

– Боже правый, – повторила Оливия.

– Это будет еще не скоро.

– Не в этом дело. Просто я знаю, что хороший адвокат может сделать со свидетелем. Я сама так делала. И не хочу, чтобы через такое прошла Холли.

– Сама понимаешь, тут никуда не денешься, – мягко сказал я. – Остается только верить, что с ней все будет хорошо. Она сильная девочка.