Феномен поколений в русской и венгерской литературной практике XX–XXI веков

После окончания школы (расположенной в Буде известной будапештской гимназии имени Ференца Толди) Петри посвятил несколько лет поискам пути: думая о карьере психиатра, работал в Реабилитационном центре аддиктологии и психиатрии в Интахазе[769], планировал поступать на экономический, а затем и на юридический факультет, параллельно зарабатывая на жизнь корректором на государственном предприятии по распространению книг. В 1966 году Петри поступил на отделение венгерского языка и философии Будапештского университета имени Лоранда Этвеша, где успел поучиться и у специалиста по античной философии Эндре Шимона, и у знаменитого ученика Лукача Дёрдя Маркуша, одного из представителей Будапештской школы, переводчика на венгерский «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна. Знакомство с университетскими неомарксистами во многом определило «шестидесятнический» характер мировоззрения Петри: на этом этапе философы – ученики и ученицы Дёрдя Лукача – выступали за гуманистическое и расширенное понимание марксизма, превратившегося к тому времени в официальную, не допускающую множественных трактовок идеологию.

В 1966–1967 годах происходит знакомство Петри (очное и заочное) с поэтами, чье творчество во многом определит и его собственный поэтический голос: со своим ровесником, студентом отделения венгерского языка и литературы, впоследствии бессменным сотрудником издательства «Европа», специалистом по англоязычной поэзии Саболчем Варади (род. 1943) и с двумя крупнейшими представителями европейской поэзии – Томасом Элиотом и Константиносом Кавафисом, объединенными своей приверженностью к «ученой традиции» и стремлением к эмоциональной нейтральности, «объективному корреляту». Их произведения в 1960-е довольно активно переводили на венгерский выдающиеся поэты: Иштван Ваш, Ласло Калноки, Шандор Вереш и Дёрдь Шомьо. Еще одним важным литературным впечатлением этого периода стало знакомство с «Новой жизнью» Данте.

Вторжение советских войск в Чехословакию в 1968 году заставило многих сторонников гуманистической версии марксизма серьезно пересмотреть свои политические взгляды. Для Петри это событие стало по-настоящему переломным – не получив диплома, он бросил университет и, подобно многим представителям своего поколения, отказался играть по правилам, «институализироваться», предпочитая случайные заработки составителя аннотаций для библиотек, статиста на киностудии или интервьюера в ходе социологических исследований.

Первый сборник Петри «Пояснения для М.» (“Magyarázatok М. számára”) вышел в 1971 году и сразу обратил на себя внимание как исключительно зрелое, выверенное и самостоятельное поэтическое высказывание. В книгу вошли стихотворения, написанные в период с 1968 по 1970 год, и в них уже отчетливо просматриваются характерные для автора трагический пафос, ощущение разочарования, потери иллюзий и одновременно ироничная интонация, склонность к гротеску. Цикл «Полусухое» (“Demi sec”), которым открывается сборник, – заявление об отказе от романтической традиции в любовной лирике. И сама женщина, объект любви, и окружающие обстоятельства предстают у Петри далеко не идеальными, читатель словно попадает в пространство мрачноватого документального фильма, где в черно-белом рваном монтаже мелькают прокуренные кухни, захламленные комнаты, стаканы из-под вина, окурки, женщины с призывными взглядами и отчаявшиеся, безудержно пьяные мужчины. Именно такая картина предстает в типичном для цикла и всего сборника стихотворении «Очень я любил эту женщину»:

…Очень я любил эту женщину, жену моего друга.

И в дешевых кофейнях, и на циничных пружинах дивана съемной комнаты в обществе пары английских книжек, четырех ободранных стен, антикварной пишущей машинки и ее фото в возрасте 13 лет с надменным выражением скучал в 1967-м и 68-м[770].

Описания возлюбленной вызывают в памяти знаменитый сонет 130: «Изо рта у тебя с самого раннего утра / уже пахнет куревом, / колготки раскидываешь по всей комнате» («О трудностях любовной поэзии») – ср. шекспировское «And in some perfumes is there more delight / Than in the breath that from my mistress reeks»[771]. Эта женщина, она же, вероятно, таинственная М., для которой поэт дает свои пояснения, совершенно не похожа на известных муз венгерской поэзии – ту же Леду у Эндре Ади или вечно недостижимую Анну Дюлы Юхаса, но при этом она совершенно узнаваема, жива и жаждет любви.