Феномен поколений в русской и венгерской литературной практике XX–XXI веков

Перелешин некоторое время учился на Юридическом факультете (эмигрантское высшее учебное заведение, существовавшее в 1920–1937 годах), а после его закрытия поступил на первый курс богословского факультета в семинарии. В 1938 году он принял монашество в харбинском Казанско-Богородицком монастыре, где был наречен Германом. В 1937 году вышла его первая книга стихов «В пути», в 1939 – сборник «Добрый улей». После оккупации Харбина японской армией 25-летний поэт перевелся в Российскую духовную миссию в Пекине, где жил с конца 1939 по 1943 год и продолжал писать стихи на религиозные темы и о любви. Восхищаясь красотой Китая, В. Перелешин одновременно тоскует о России, что нашло отражение в одном из его лучших эмигрантских стихотворений на эту тему – «Ностальгия»: «Все страны вселенной я сердцем широким люблю, / Но только, Россия, одну тебя больше Китая»[305]. Хотя позднее, как отмечалось выше, поэт назовет Китай своей второй родиной, столь полюбилась ему древняя культура этой восточной страны.

Перелешин знал три иностранных языка – китайский, английский, французский (позднее будет еще и португальский) и переводами зарабатывал себе на жизнь. С середины 1944 года и до самого отъезда из Китая Валерий Перелешин работал переводчиком с китайского в отделении ТАСС в Шанхае и даже получил потом советский паспорт[306].

В письме своей матери Евгении Александровне Сентяниной от 27 января 1946 года он писал: «Работаю я по-прежнему для Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС) переводчиком с китайского. Перевел за это время дикое количество передовиц и статей по вопросам политики, права и экономики. Кроме того, перевожу помаленьку большую книгу – биографию Чжан Кайши. Эта работа очень интересна, и от нее я все больше становлюсь ученым специалистом-синологом. Бесконечно радуюсь этому, тем более что на получаемое жалованье вполне могу жить»[307].

В Шанхае В. Перелешин продолжил свою литературную деятельность (к тому времени он сложил с себя монашеский сан), в том числе в рамках нового кружка «Пятница», члены которого (бывшие чураевцы) в 1946 году опубликовали сборник своих стихов «Остров», который Перелешин называл лучшим сборником дальневосточных поэтов.

Е. Витковский и Я. П. Хинрихс отмечают, что сам Перелешин писал «в основном в жанре философской медитативной лирики» и для его стихов была «характерна классическая манера с ориентацией на твердые формы». Он был «мастером сонета», «сам себя называл акмеистом», и заметное влияние на его творчество оказал Н. Гумилев. «Но со временем, – пишут авторы, – Перелешин его перерос и перестал опираться на Гумилева как на образец»[308].

Об этом сам поэт сообщал в письме матери: «…Вчера начал писать давно задуманную космогоническую поэму о состязании семи архангелов, творящих миры. Получается очень красиво и стройно, но отдает гумилевским „Драконом“. М. П. советует каждую из семи частей написать иным размером – соответственно той или другой планете»[309].

Вплоть до конца 60-х годов Перелешин гордился «принадлежностью к школе Гумилева», после чего, по словам самого поэта, Юрий Иваск «толкнул» его «к подножию Мандельштама». Поэт писал: «В противовес почти насквозь рассудочному Гумилеву от Мандельштама я научился устремлению к миру сверхрассудочному или (чаще) подсознательному»[310]. При этом для него осталась неприкосновенной вера в Бога и Церковь, но и тут, говорил он, «неизбежны были глубокие сомнения, бунтарство, отчаяние, горькое чувство богооставленности…»[311].

Как пишет О. Ф. Кузнецова, из Китая Перелешин «уезжал автором четырех изданных в Харбине книг стихов и одной неизданной, но уже готовой», а также перевода поэмы С. Т. Кольриджа. Что касается составленной им и переведенной антологии китайской классики, то увидела она свет лишь в 1970 году уже в Европе[312].

Переселившись в 1953 году в Бразилию, Валерий Перелешин долгое время не имел здесь постоянного заработка, кроме гонораров из эмигрантских изданий. Затем в течение десяти лет он проработал библиотекарем Британской культурной миссии в Бразилии, сотрудничал на радиостанции «Радио Ватикана», где готовил репортажи на тему русской поэзии[313]. Поэт так рассказывал об этой работе:

Сегодня получил программу на месяц сентябрь. Обещано три сообщения на тему «религиозные мотивы в русской поэзии» и мой венок сонетов «Крестный Путь» в праздник Воздвижения Креста. Все четыре субботы пройдут с нашим участием. <…> Да, еще была большая радость: сообщение обо мне было прекрасно слышно в сердце Сибири! Это Вам не самиздат в пятнадцати экземплярах[314].