Феномен поколений в русской и венгерской литературной практике XX–XXI веков

Освобожденные войсками союзников, Кочетковы в начале марта 1945 года в числе других остарбайтеров были вывезены англичанами в Бельгию для отправки в СССР. Поскольку близкие родственники (сестра и брат матери, муж сестры – чешский коммунист) были репрессированы и находились в заключении, семья решила не возвращаться в Советский Союз и попросила политического убежища. Чтобы избежать репатриации, пришлось менять фамилию Кочетковы на Слепухины (девичью фамилию матери отца). В Бельгии, куда прибыла покинувшая Германию семья Юрия Григорьевича, состоялось его знакомство с представителями пореволюционной эмиграции, непосредственными участниками Белого движения, общение с которыми, по воспоминаниям Ю. Г. Слепухина, «обогащало, вызывало живой интерес, ведь они сумели сохранить дух старой России». Благодаря этим знакомствам Юрий Григорьевич «научил себя ощущать» «годы первой четверти двадцатого века так, словно он в них жил»[325]. Воздействие на будущего литератора оказала также эмигрантская и всемирная литература, которая в СССР 1940-1950-х годах ему была бы недоступна.

Юрий Слепухин[326]

В 1947 году семья Слепухиных-Кочетковых перебралась в Буэнос-Айрес, где Юрий Григорьевич прожил десять лет, работая разнорабочим на стройке, монтажником, электриком, автомехаником, дизайнером ювелирных изделий. Одновременно он включился в общественно-политическую жизнь русской диаспоры, сотрудничал с эмигрантскими газетами и журналами[327].

Ю. Г. Слепухин хорошо говорил на иностранных языках (блестяще владел английским, испанским и французским языками, свободно читал на латыни, немецком, польском, украинском языках), благодаря чему старые эмигранты его часто принимали за своего. Он был энциклопедически образованным человеком и обладал при этом не только гуманитарными, но и техническими знаниями.

Еще в Бельгии Слепухин стал членом Национально-трудового союза (НТС), в Аргентине он входил в состав руководства южноамериканского отдела НТС, став руководителем его молодежного отдела[328]. Ю. Г. Слепухин являлся также членом редколлегии журнала НТС «Вехи» – первого послевоенного журнала русских эмигрантов в Аргентине. Каждую субботу в течение нескольких лет, начиная с 1948 года, на квартире семьи Слепухиных собиралась небольшая группа русской эмигрантской молодежи. После международного обзора кто-нибудь читал доклад на историческую, политическую или общегуманитарную тему. Затем начинался обмен мнениями, а потом просто разговоры за чашкой чая.

Творческую писательскую судьбу Слепухину еще в школе предсказал учитель литературы, который позднее «оживет» на страницах его первого романа «Перекресток». Книга была продиктована ностальгией, воспоминаниями о довоенной юности. Позднее в Аргентине был написан роман Слепухина «У черты заката», который вышел на испанском языке.

Был собран материал для повести «Джоанна Аларика» о событиях в Гватемале 1954 году. В этот период сделаны первые наброски некоторых сюжетных линий автобиографического романа «Южный крест», в центре которого – история поиска скрывшихся в странах Латинской Америки нацистских преступников. Как пишет П. Н. Базанов, «обычный, казалось бы, сюжет для советской литературы 1960-1980-х годов здесь является прикрытием во многом мемуарного, художественно-публицистического повествования о жизни русской эмиграции в Аргентине в послевоенное время»[329]. Роман дорабатывался писателем в 1970-е годы уже на родине.

В 1957 году семья Ю. Г. Слепухина получила разрешение на репатриацию. Вернувшись в СССР, писатель полностью посвятил себя литературе. Но десять последующих лет обернулись для него годами изоляции. Его игнорировали издательства, писателя не рекомендовалось допускать к читателям; нередко в его адрес звучали обвинения в искажении советской истории. Несмотря на это, в 1961 году появляются первые журнальные публикации Слепухина – очерк «Серебряная республика без позолоты» (1957) и повесть «Расскажи всем…» (1958). Из-за цензуры многие произведения писателя в течение ряда лет не печатались.