Феррагосто

– Да, работа идет полным ходом. – Карло не планировал делиться подробностями. Голова от усталости шла кругом, он хотел побыстрее лечь в постель. – Дело давнее, все концы давно потонули.

– Тогда зачем же их доставать?

– Боюсь, что людям нужен ответ.

– Кто ты? – вдруг спросил племянник графини, прищурившись.

– Я веду криминальную колонку в римской газете Settembre… – начал было Карло, но мужчина нетерпеливо перебил его:

– Это мне известно. Доната не упускает возможности поговорить о тебе. Меня интересует, кто ты на самом деле?

Карло внутренне поежился под пристальным взглядом.

– Я родился и вырос в Бергамо, окончил там школу, а затем переехал в Рим, чтобы выучиться на журналиста. Потом подрабатывал наборщиком текстов, официантом, нашел работу в газете. – Карло сам не понимал, почему отчитывается перед этим самоуверенным обитателем особняка.

– Значит, ты теперь сыщик.

– Я журналист.

– Журналист… – Он презрительно произнес это слово, скривив губы.

– Вам они не нравятся?

– Мне не нравятся те, кто сует нос не в свое дело. И если при этом они называются журналистами, тогда да, ты прав, я не люблю их. – И он с вызовом посмотрел на Карло. Тот сделал движение вперед, собираясь закончить неприятный разговор.

– Не стоит быть таким эмоциональным, – тут же отреагировал синьор Партичини. – Это не укрепляет характер. Присядь, я еще не закончил свою мысль. Мне не нравится, что Доната позволила тебе остановиться в этом доме, но раз так вышло, то я хочу, чтобы ты не забывал о ее гостеприимности и проявил должное почтение взамен.

– Я бесконечно уважаю графиню.

– Тогда ты должен проявить заботу о ней, и пусть это случится не на словах. Она очень стара и уязвима, несмотря на то что прожила долгую жизнь и годы закалили ее. Но у каждого всегда есть слабость. Ее – заключается в том, что она слишком предана прошлому и тем людям, которые в нем остались. И ради этой преданности она может пойти на необдуманные поступки и довериться кому-то, кто этого доверия не заслуживает.

– Графиня живет теми сведениями, что я предоставляю ей. Она всей душой ждет их и рада следить за ходом расследования.

– Ее интерес понятен и вполне объясним. Но мне не нравится то, что ты дал ей надежду. Давать человеку надежду без обещания, что она осуществится, – преступно. Мне бы совсем не хотелось, чтобы остатки своих дней она провела в ожидании чуда, потому что, когда оно не произойдет, ее сердце будет окончательно разбито. – Карло молчал, пытаясь понять, к чему клонит Энрике. – Поэтому с сегодняшнего дня ты должен говорить со мной, прежде чем захочешь поделиться своими находками с графиней. Я ясно выражаюсь?

Карло кивнул.

– Думаю, каждый из нас теперь может вернуться к своим делам. Мне нужно работать, а тебе, по всей видимости, отдыхать. – В голосе снова слышалась ирония. Энрике сел на диван, потеряв к Карло какой-либо интерес.

Утром Карло насилу проснулся. Ему показалось, что он подхватил в Риме какой-то вирус, в голове чувствовалась тяжесть, в теле – ломота, вставать с постели не хотелось. Он с трудом заставил себя подумать о планах на сегодняшний день, и тотчас в голове у него щелкнуло, когда он вспомнил про Фабио Фини. Это придало сил, и он все же поднялся, стряхивая сон. После похода в ванную и всех утренних процедур ему заметно полегчало. Вдобавок он услышал короткий автомобильный сигнал снаружи, возвещавший, что Кристина уже внизу. Он второпях натянул свежую футболку, затем расчесал отросшие волосы, решив подстричься при первой же возможности, и устремился наружу, в солнечное ослепляющее утро.

– Ты чего такой смурной? – спросила Кристина, разглядывая его.

– Неважно себя чувствую.

– Некогда болеть, у нас важное дело, – она была собрана и энергична. – Нужно проведать синьору Фини, я узнала адрес, вот, держи. – Она сунула бумажку в руки Карло и завела мотор.

Ее нетерпение тут же передалось Карло. Машина тронулась и поехала прочь от особняка: вдоль живописных откосов, нависающих над морем, мимо зеленой горной стены, перетекающей в негустые солнечные рощи. И дальше сквозь утренние улицы, по которым на пляж не спеша шли отдыхающие, дети с надувными кругами в руках и женщины, прячущие лица за широкополыми шляпами и круглыми очками.