Феррагосто

В тупике царила умиротворенная тишина. Но это до поры до времени. В любую секунду здесь может появиться ненужный свидетель. Франко поторопил себя и выбрался из машины. На слабых ногах он обошел ее, распахнул дверь пассажирского сиденья. Николо лежал, завалившись набок. Подхватив мужчину под плечи, Франко с большим трудом выволок грузное тело наружу, подтянул поближе к облупившейся стене и, как мог, усадил, создавая видимость прикорнувшего отдохнуть пьяницы. Он не хотел делать этого, но все же бросил последний взгляд на лицо покойного. Оно ужаснуло его своим спокойствием. Таким Франко его почти не помнил.

Он бросился обратно к машине, прыгнул на сиденье и, не мешкая больше ни секунды, с трудом удерживая руль в дрожащих руках, помчал прочь.

Старик Узо с мешком за спиной брел вдоль улицы. Свернув в проулок, он сделал несколько шагов и остановился, заметив в потемках силуэт сидящего человека. Узо остановился на минуту, раздумывая. Затем обернулся в ту же сторону, куда минуту назад уехал автомобиль Франко. Снова посмотрел на фигуру, раскинувшую в стороны ноги, и, наконец, он решился к ней подойти. Выкрикнул слова приветствия. Нет ответа. Затем, подойдя ближе, наклонился и слегка толкнул человека. И вдруг, отпрянув, замер. Сделал два шага назад и еще немного постоял, склонив голову и глядя на находку. Затем развернулся и чуть быстрее обычного зашагал прочь от тупика, и шагал до тех пор, пока его сгорбленная фигура не исчезла в знойной загустевшей ночи.

* * *

Ему показалось, что он не спал вовсе. Ночь прошла нескончаемым, гнетущим кошмаром. Франко мерещились то голоса, то шаги, в какой-то момент ему даже послышался стук в дверь, и он было решил, что это пришли за ним. Но к утру нервозность сдала позиции, уступая место невероятной усталости. Но долго поспать Франко не удалось. Около девяти утра во входную дверь настойчиво затарабанили, и он услышал внизу топот ног – это встревоженные слуги бежали открывать. Он замер и внимательно прислушался. С облегчением услышал голос Маддалены, который подействовал на него как какой-нибудь опиат: напряженные мышцы расслабились, и он снова повалился на постель, шумно выдохнув. Но потом он метнул взгляд на часы: «Почему она пришла так рано?» Маддалена была при полном параде, взвинченная и бледная. Она влетела в комнату и с порога, задыхаясь, выпалила:

– Вставай, Франко! Нужно ехать к Донате. Собирайся. – Она села на край его кровати, пытаясь отдышаться. Грудь ее, затянутая в корсет, взволнованно вздымалась.

– Что произошло? – Он попытался заглянуть ей в глаза. – Ты плакала, в чем дело?

Женщина, не поднимая лица, всхлипнула, с трудом сдерживая эмоции:

– Какое горе… Я не могу прийти в себя все утро, он не был лучшим из мужчин, но ведь он был человеком… – Все это она проговорила скороговоркой, не обращаясь ни к кому. – И у него остались жена и сын…

– Да говори же, что стряслось!

– Ты не знаешь? – Она вскинула на него заплаканные глаза. – Николо умер.

– Умер? – выкрикнул он, почти не притворяясь, вчерашнее событие казалось дурным сном. – Как это случилось?

– Я не знаю! – Она всплеснула руками. – Молочник с утра приходил, он и рассказал. Сказал, что его нашли где-то на окраине Ланцио.

– Я сейчас оденусь. – Он встал, сохраняя холодный рассудок, с фатальной неизбежностью признавая, что предстоял сложный день, да вдобавок и не один. Он мысленно приготовился к встрече с Донатой, с Лоренцо, с Марио и его женой, со всеми остальными родственниками и друзьями усопшего, со всеми, кому он был дорог. Франко сжал зубы. Насилу отогнав жуткие мысли, он принялся натягивать штаны, не стесняясь молодой женщины, сидевшей на его постели. Да она и не обращала на него внимания, полностью погруженная в себя. Ее руки были сцеплены в крепкий замок, а пальцы царапали нежную кожу на тыльной стороне ладоней. С глаз все еще капали слезы, они падали на ткань платья и тут же таяли.

Наконец мужчина собрался, и они вышли из дома. Франко оглянулся вокруг, щурясь от утреннего солнца, которое после бессонной ночи больно резало глаза, и спросил свою спутницу:

– Ты отпустила экипаж?

– Я думала, мы поедем на машине.

– Да, конечно, – кивнул он в ответ, напрягшись. Франко не хотел, чтобы Маддалена садилась в автомобиль до того, как он при дневном свете осмотрит его, но она уже подошла к двери со стороны пассажирского сиденья, ожидая, когда он откроет ее. Он усадил даму и, быстро прыгнув за руль, принялся оглядывать салон, лихорадочно выискивая малейшие признаки вчерашнего преступления. Насчет пустой бутылки Франко не волновался. Никто не станет искать ее в траве, неподалеку от виноградников, да и если найдет, не удивится. Но вот пробка была здесь. Она лежала прямо под ногами у Маддалены, и, увидев ее, Франко ощутил дурноту.