Фьезоланские нимфы

И долго, одолев судьбы уроки,
Жил Джирафоне. Но пришла чреда,
Исполнились должайшей жизни сроки,
И он расстался с миром навсегда,
Вручивши Алимене вздох глубокий.
Когда сочлись и для неё года,
Её в прекрасном месте положили
Близ Джирафоне, и в одной могиле.

CDLII

В пространных землях Прунео остался
С Тиронией. И десять принесла
Она сынов, и всякий красовался
Обычаем, делами без числа;
Когда же каждый браком сочетался
И численность их рода возросла, —
Во Фьезоле гражданствуя богато,
Над всем соседством жили таровато.

CDLIII

Скончался Прунео, с слезами боли
Он всей округой был похоронен.
Осталось сыну каждому по доле,
Какой один Атлантом взыскан он, —
В благоустройстве и на вольной воле.
Был каждый в равной мере наделён,
И завсегда они все родом целым
Владели тем обширнейшим уделом.

CDLIV

Но Фьезоле узнало разрушенье,
И римлянами всё разгромлено;[77]
Отхлынуло тут к Риму населенье,
И только племя Африко одно
Всё собралось в разбитом укрепленье,
Что Прунео построено давно.
Все, как могли, получше разместились,
Построили дома и в них укрылись.

CDLV

И Фьезоле уже не обновлялось[78],
Когда Флоренцию построил Рим,[79]
И населенье знатное осталось
В плену, не возвратясь к домам своим.
Оно по большей части разбредалось
И расселялось по местам чужим,
Как племя завоёванное, жило
И помощи ни в ком не находило.

CDLVI

Но понемногу гнев угомонился,
С теченьем времени и мир настал.
Народ, опять свободный, воротился
И римлянам о зле не поминал,
И в мощную Флоренцию вселился
Род Африко, пришёл меж них и стал,
Радушно принят в местном населенье,
В почёте жить, в любви и уваженье.

CDLVII

А чтобы не было и подозренья, —
Весь род же был когда-то оскорблён, —
И чтобы дать живые побужденья
Любить страну, где стал любимым он,
Расточены все были уверенья,
Роднились с ними там со всех сторон,
Их как сограждан глубоко любили
И всячески, как было должно, чтили.

CDLVIII

Так рос народ, богатство и убранство,
Флоренция мужала и росла,
Царил покой и быта постоянство.
Но, — эта грань из многих книг светла, —
Уже туда явилось христианство,
Когда орда Тотилы всё смела,
До основанья крепости сломила,
Жгла, рушила, народы полонила[80].

CDLIX

Потом свирепый повелел Тотила
Во Фьезоле всю крепость обновить
И кликнул клич, чтобы туда, как было,
Кто хочет — вновь перебирался жить,
Где Фьезоле прикрытие сулило,
За коим безопасным можно быть,
И клялся вечной потрясать войною
Враждебный мир со всей его страною[81].

CDLX