Философия освобождения

Таким же образом изменения места (например, движение ветки нашего дерева) распознаются в точке присутствия, если они таковы, что могут быть восприняты как смещение относительно неподвижных объектов. С другой стороны, там, где этого нет, мы можем распознать изменение места только с помощью времени. То же самое происходит и с развитием, которое, с понятием перемены места, заполняет сферу более высокого понятия движения. Мы представляем, что осенью мы снова будем стоять перед нашей яблоней. Теперь он принесёт плоды.

Соединение противоположных предикатов (цветение и плодоношение) в одном и том же объекте возможно только посредством и во времени, т.е. вполне возможно смотреть на цветущее дерево в одно время, а на плодоносящее – в другое.

Таким образом, как мы уже видим отсюда, мы обязаны времени необычайно большим расширением наших знаний. Без него мы всегда были бы ограничены настоящим.

Здесь также следует сказать несколько слов о когнитивных способностях высших животных. Шопенгауэр дает им только понимание и отказывает им в разуме. Он должен был это сделать, потому что он позволяет разуму только мыслить, но не соединять, а с другой стороны, несомненно, что у животных нет понятий. Мое объяснение разума как способности осуществлять два совершенно разных вида связей, в основе которых лежит одна функция (по сути, я лишь освободил золото гениальной мысли Канта от кучи насыпанной на него никчемной земли), оказывается здесь очень плодотворным. Каждый день животные доказывают, что они не полностью ограничены настоящим, и мы ломаем голову над тем, как могли возникнуть их действия. Либо им приписывается разум, то есть способность мыслить понятиями, как это обычно предполагается, либо все приписывается инстинкту. Оба варианта неверны. У вас есть только односторонний разум. Они соединяются; они также соединяют образы в непрерывной точке настоящего, короче говоря, они могут мыслить образами.

Давайте оглянемся назад! Визуальный мир готов. Объект следует за объектом; они покоятся или движутся, все развиваются и стоят в отношениях времени, которое не есть бесконечное чистое представление a priori, но связь a posteriori на основе текучей априорной точки настоящего.

Следующее, что мы должны обсудить, – это математическое пространство.

Как я показал выше, пространство, как форма понимания, является точкой, обладающей способностью устанавливать границу сфер действия сил объектов в трех направлениях. направления. Само по себе пространство не имеет протяженности, хотя всякая протяженность может быть объективирована только через него. Это предосудительная игра легкомысленного разума – вырвать пространство из рук понимания (которое использует его только для определения объектов), позволить ему расходиться и, в беспрепятственном прогрессе своего синтеза, объединить пустые пространственности (которые могут существовать только в нашем воображении) в пустое объективное пространство, размеры которого простираются в бесконечность.

Однако, с другой стороны, верно, что каждый объект действует в трех направлениях. Не степень этой эффективности зависит от точечного пространства – оно существует независимо от нашей головы – но мы никогда не смогли бы его воспринять без точечного пространства, которое находится в нас для этой цели и, таким образом, является априорным условием возможности любого опыта.

Поскольку это соответствие существует, я могу сказать о каждом теле до того, как я его познаю, то есть априори, что оно действует в трех направлениях. Если чисто формальное, отделенное от содержания, пригодно для существенного расширения человеческого знания, то разум вправе формировать его синтетически.

Так обстоит дело с математическим пространством; ведь никто не станет отрицать полезность математики. Таким образом, разум, поскольку он объединяет частичные идеи в

объекты, объединяет воображаемые пространства в математическое пространство.

То, что это связь, очевидно. Насколько мало я имею предмет сразу как целое, настолько же мало математическое пространство, как восприятие, дано мне в готовом виде, или, говоря словами Канта:

Видимости вообще являются величинами, и притом обширными величинами, потому что они должны быть представлены как виды в пространстве или времени через тот же синтез, через который определяются пространство и время в целом.

(Kk. 175.)

Вряд ли нужно отмечать, что математическое пространство имеет лишь научное и косвенное практическое значение и что восприятие объектов совершенно не зависит от него. Это происходит исключительно с помощью ментальной формы пространства, точки- пространства. Таким образом время существенно отличается от математического пространства; ведь распознавание многих изменений места и всех событий невозможно без времени.

Теперь рассмотрим причинно-следственные связи.

Для всех является неопровержимым фактом, что ничто в мире не происходит без причины.

Однако никогда не было недостатка в тех, кто сомневался в необходимости этого высшего закона природы, причинности.