Финансист

There was, he soon learned, a Henry Waterman, Jr., a young man of twenty-five, and a George Waterman, a brother, aged fifty, who was the confidential inside man.	Кроме того, как выяснилось, имелись еще Генри Уотермен-младший, двадцатилетний молодой человек, и некий Джордж Уотермен, пятидесяти лет, брат Уотермена-старшего, доверенное лицо, бывшее в курсе всех сделок.
Henry Waterman, Sr., a man of fifty-five years of age, was the general head of the organization, inside and out-traveling about the nearby territory to see customers when that was necessary, coming into final counsel in cases where his brother could not adjust matters, suggesting and advising new ventures which his associates and hirelings carried out.	Во главе предприятия стоял Генри Уотермен-старший, пятидесяти пяти лет. Он выезжал, по мере надобности, к пригородным клиентам; за ним оставалось последнее слово в вопросах, которых брат не мог разрешить самолично, и он же затевал новые сделки, так что его компаньонам и служащим оставалось только проводить их в жизнь.
He was, to look at, a phlegmatic type of man-short, stout, wrinkled about the eyes, rather protuberant as to stomach, red-necked, red-faced, the least bit popeyed, but shrewd, kindly, good-natured, and witty.	С виду флегматичный, коротконогий, пузатый толстячок, с густой сетью морщинок вокруг выпуклых глаз и красной шеей, мистер Генри Уотермен-старший на деле был проницательным, добродушным, покладистым и остроумным человеком.
He had, because of his naturally common-sense ideas and rather pleasing disposition built up a sound and successful business here.	Благодаря врожденному здравому смыслу и подкупающей благожелательности ему удалось создать прочное и процветающее дело.
He was getting strong in years and would gladly have welcomed the hearty cooperation of his son, if the latter had been entirely suited to the business.	Но годы уже давали себя знать, и теперь он от души радовался бы сотрудничеству с сыном, если бы таковое не шло в ущерб фирме.
He was not, however.	Но об этом нечего было и мечтать.
Not as democratic, as quick-witted, or as pleased with the work in hand as was his father, the business actually offended him.	Не столь демократичный, как отец, лишенный его быстрой сообразительности и работоспособности, сын не чувствовал ничего, кроме отвращения к коммерческой деятельности.
And if the trade had been left to his care, it would have rapidly disappeared.	Дело, оставленное на его попечение, несомненно, пошло бы прахом.
His father foresaw this, was grieved, and was hoping some young man would eventually appear who would be interested in the business, handle it in the same spirit in which it had been handled, and who would not crowd his son out.	Отец это видел, огорчался и все надеялся, что сыщется какой-нибудь молодой человек, который заинтересуется делом, будет продолжать его на прежних началах и вместе с тем не вытеснит его сына, - одним словом, человек, готовый довольствоваться ролью младшего компаньона.
Then came young Cowperwood, spoken of to him by Seneca Davis.	И вот с рекомендациями от Сенеки Дэвиса явился молодой Каупервуд.
He looked him over critically.	Мистер Уотермен окинул его критическим взглядом.
Yes, this boy might do, he thought.	Да, подумал старик, мальчик подходящий.
There was something easy and sufficient about him.	Из этого мальчика может выйти толк.
He did not appear to be in the least flustered or disturbed.	Он держался непринужденно и в то же время с достоинством, без малейших признаков волнения или стеснительности.