Финансист

Nevertheless, he now thanked Desmas for this, as well as for the sheets and the toilet articles which had just been brought in.	Тем не менее Каупервуд поблагодарил Десмаса за заботу, а также за разрешение передать ему простыни и принадлежности туалета, которые он только что получил.
"That's all right," replied the latter, pleasantly and softly, by now much intrigued by Cowperwood.	- Не стоит об этом говорить, - мягко и приветливо отвечал тот (к этому времени он уже начал весьма интересоваться Каупервудом).
"I know that there are men and men here, the same as anywhere.	- Я прекрасно знаю, что и здесь, как везде, есть разные люди.
If a man knows how to use these things and wants to be clean, I wouldn't be one to put anything in his way."	Если человек привык ко всем этим вещам и хочет содержать себя в опрятности, я не собираюсь ему в этом препятствовать.
The new overseer with whom Cowperwood had to deal was a very different person from Elias Chapin.	Новый надзиратель, в ведение которого теперь попал Каупервуд, ничем не напоминал Элиаса Чепина.
His name was Walter Bonhag, and he was not more than thirty-seven years of age-a big, flabby sort of person with a crafty mind, whose principal object in life was to see that this prison situation as he found it should furnish him a better income than his normal salary provided.	Звали его Уолтер Бонхег. Это был рослый детина тридцати семи лет, флегматичный, но хитрый; главная цель его жизни заключалась в увеличении доходов сверх положенного ему жалованья.
A close study of Bonhag would have seemed to indicate that he was a stool-pigeon of Desmas, but this was really not true except in a limited way.	По повадкам Бонхега можно было предположить, что он играет роль осведомителя Десмаса, но это было бы верно лишь отчасти.
Because Bonhag was shrewd and sycophantic, quick to see a point in his or anybody else's favor, Desmas instinctively realized that he was the kind of man who could be trusted to be lenient on order or suggestion.	Зная лукавство и подобострастие Бонхега, а также его поразительный нюх к наживе своей и чужой, Десмас инстинктивно понял, что от него нетрудно добиться поблажек для того или иного заключенного, стоит только ему дать понять хотя бы намеком, что это необходимо или желательно.
That is, if Desmas had the least interest in a prisoner he need scarcely say so much to Bonhag; he might merely suggest that this man was used to a different kind of life, or that, because of some past experience, it might go hard with him if he were handled roughly; and Bonhag would strain himself to be pleasant.	Короче говоря, если Десмас выказывал малейший интерес к какому-нибудь арестанту, ему не приходилось даже сообщать об этом Бонхегу; достаточно было вскользь обронить, что вот такой-то привык к совсем иной жизни или же что ввиду тяжелых переживаний в прошлом на нем может дурно отразиться суровое обращение, и Бонхег готов был разбиться в лепешку для этого арестанта.
The trouble was that to a shrewd man of any refinement his attentions were objectionable, being obviously offered for a purpose, and to a poor or ignorant man they were brutal and contemptuous.	Беда была лишь в том, что человеку неглупому и мало-мальски сообразительному его внимание было неприятно, так как надзиратель явно напрашивался на подачки, а с людьми бедными и невежественными он обходился грубо и высокомерно.
He had built up an extra income for himself inside the prison by selling the prisoners extra allowances of things which he secretly brought into the prison.	Бонхег устроил себе постоянную статью дохода от продажи арестантам товаров, которые тайком доставлял в тюрьму.