Финансист

And Cowperwood, who was retaining his self-possession by an effort, signaled her but with difficulty after a moment or two.	А Каупервуд, который лишь огромным усилием воли держал себя в руках, не сразу подал ей знак, что они одни.
"It's all right," he said.	- Все в порядке, - сказал он наконец.
"He's gone away."	- Никого нет.
She lifted her veil, removed her cloak, and took in, without seeming to, the stuffy, narrow thickness of the room, his wretched shoes, the cheap, misshapen suit, the iron door behind him leading out into the little yard attached to his cell.	Эйлин подняла вуаль и, снимая накидку, украдкой оглядела тесную, словно сдавленную стенами камеру, увидела ужасное состояние Фрэнка, его бесформенную одежду, железную дверь позади него, которая вела во дворик.
Against such a background, with his partially caned chairs visible at the end of the bed, he seemed unnatural, weird even.	Фрэнк в этой камере, где еще вдобавок из-под койки торчали незаконченные плетенки, производил на нее неестественное, жуткое впечатление.
Her Frank!	Ее возлюбленный!
And in this condition.	И в таких условиях!
She trembled and it was useless for her to try to speak.	Эйлин трясло как в лихорадке, и она тщетно пыталась заговорить.
She could only put her arms around him and stroke his head, murmuring:	Она нашла в себе силы лишь обнять его и, гладя по голове, забормотала:
"My poor boy-my darling.	- Мой дорогой, любимый!
Is this what they have done to you?	Что они с тобой сделали!
Oh, my poor darling."	Бедненький ты мой!
She held his head while Cowperwood, anxious to retain his composure, winced and trembled, too.	Она прижимала его голову к себе. Каупервуд прилагал все усилия, чтобы овладеть собой, но вдруг задрожал и лицо его перекосилось.
Her love was so full-so genuine. It was so soothing at the same time that it was unmanning, as now he could see, making of him a child again.	Ее любовь была так безгранична, так неподдельна; она успокаивала и вместе с тем, как он в том убеждался, расслабляла его, превращая в беспомощного ребенка.
And for the first time in his life, some inexplicable trick of chemistry-that chemistry of the body, of blind forces which so readily supersedes reason at times-he lost his self-control.	Так или иначе, но под воздействием слепых, таинственных сил, порою берущих верх над разумом, он впервые в жизни потерял самообладание.
The depth of Aileen's feelings, the cooing sound of her voice, the velvety tenderness of her hands, that beauty that had drawn him all the time-more radiant here perhaps within these hard walls, and in the face of his physical misery, than it had ever been before-completely unmanned him.	Глубокое волнение Эйлин, воркующий звук ее голоса, бархатная нежность ее рук, ее красота, всегда так властно манившая его и, быть может, еще более ослепительная здесь, среди этих нагих стен, его собственная униженность и бессилие -все это отняло у него остаток воли.
He did not understand how it could; he tried to defy the moods, but he could not.	Он не понимал, что с ним случилось, старался справиться с собой, но не мог.
When she held his head close and caressed it, of a sudden, in spite of himself, his breast felt thick and stuffy, and his throat hurt him.	Когда, лаская его, она прижала к себе его голову, он почувствовал стеснение в груди, дыхание у него перехватило и болезненная судорога свела горло.