Финансист

For days and weeks and months and years, at least the first four or five, he took a keen satisfaction in coming home evenings, strolling about the yard, driving with his wife, having friends in to dinner, talking over with her in an explanatory way the things he intended to do.	Многие дни, недели, месяцы и даже годы - по крайней мере первые четыре-пять лет - ему доставляло несказанное удовольствие возвращаться домой, разгуливать по двору, приглашать друзей к обеду, кататься по городу с женой, посвящать ее в свои планы.
She did not understand his financial abstrusities, and he did not trouble to make them clear.	Она ничего не могла понять в его сложных финансовых комбинациях, но он особенно и не настаивал на этом.
But love, her pretty body, her lips, her quiet manner-the lure of all these combined, and his two children, when they came-two in four years-held him.	Зато любовь, прекрасное тело Лилиан, ее губы, ее спокойные манеры - притягательная сила всего этого да еще двое детей, появившихся на свет за четыре года их супружества, давали ему полное удовлетворение.
He would dandle Frank, Jr., who was the first to arrive, on his knee, looking at his chubby feet, his kindling eyes, his almost formless yet bud-like mouth, and wonder at the process by which children came into the world.	Он качал на коленях Фрэнка-младшего, своего первенца, смотрел на его пухлые ножки, на его искрящиеся глаза, на почти еще бесформенный и тем не менее похожий на бутон ротик и размышлял об удивительном процессе деторождения.
There was so much to think of in this connection-the spermatozoic beginning, the strange period of gestation in women, the danger of disease and delivery.	Неисчерпаемый источник для раздумий: первоначальное оплодотворение, изумительный период созревания плода в утробе женщины и все опасности, с этим связанные.
He had gone through a real period of strain when Frank, Jr., was born, for Mrs. Cowperwood was frightened.	Он пережил тяжелые минуты, когда миссис Каупервуд рожала Фрэнка-младшего, прежде всего потому, что она сама была очень напугана.
He feared for the beauty of her body-troubled over the danger of losing her; and he actually endured his first worry when he stood outside the door the day the child came. Not much-he was too self-sufficient, too resourceful; and yet he worried, conjuring up thoughts of death and the end of their present state.	Он опасался за красоту ее тела, его страшила мысль потерять ее, и, стоя за дверью в день появления на свет ребенка, он, собственно, впервые познал настоящую тревогу, хоть и не слишком сильную, - для этого он был чересчур уравновешен, чересчур занят самим собою. И все же его страшила мысль, что жена может умереть и тогда наступит конец нынешнему счастливому житью.
Then word came, after certain piercing, harrowing cries, that all was well, and he was permitted to look at the new arrival.	А потом пронзительные, душераздирающие крики, весть, что все кончилось благополучно, и позволение взглянуть на новорожденного.
The experience broadened his conception of things, made him more solid in his judgment of life.	Переживания этого дня расширили кругозор Фрэнка, сообщили большую глубину его пониманию жизни.
That old conviction of tragedy underlying the surface of things, like wood under its veneer, was emphasized.	Он лишний раз убедился, что под поверхностью явлений, словно грубое дерево под слоем блестящего лака, таится трагедия.
Little Frank, and later Lillian, blue-eyed and golden-haired, touched his imagination for a while.	Фрэнк-младший, а немного позднее голубоглазая и златокудрая малютка Лилиан на время завладели его воображением.
There was a good deal to this home idea, after all.	Домашний очаг - в конце концов неплохая штука!