Флирт

    Конечно  же,  моя  львица  начала  ползти  по  метафорической  траве,  в  которой  лежала.  Мне  пришлось  закрыть  глаза  и  сосредоточиться  на  дыхании.  Когда  я  решила,  что  смогу  смотреть  на  Беннингтона  и  не  желать  ему  смерти,  я  открыла  глаза. 

    Он  смотрел  на  меня,  и  в  его  серых  глазах  читалась  неуверенность,  словно  он  купил  собаку,  ничего  не  зная  о  ней,  и  теперь  она  пытается  съесть  кошку. 

    —   Я  понимаю,  что  вы  злы  на  меня,  мисс  Блейк.  Мне  очень  жаль,  что  дошло  до  такого. 

    Это  было  словно  эхо  моих  слов  в  офисе.  Я,  правда,  сочувствовала  его  потере,  и  сожалела,  что  не  могла  ему  помочь.  Эхо  не  помогло  мне  побороть  гнев,  который  вспыхнул  снова,  и  рука  Никки  снова  стальной  хваткой  стиснула  мою  руку.  Вот  это  напомнило  мне  о  самоконтроле  —   единственном,  что  отделяло  моих  любовников  от  снайперских  пуль.  Мне  нужно  было  держаться  ради  них. 

    —   Вы  хотите,  чтобы  я  подняла  вашу  жену  из  мертвых,  —   сказала  я  безэмоционально.  Я  начала  сворачиваться  внутри  себя,  уходя  в  то  тихое  место,  куда  я  отправлялась,  когда  собиралась  убить  кого-то  не  в  перестрелке,  но  когда  я  смотрела  на  дуло  своего  пистолета  и  нажимала  на  курок  с  пониманием,  и  имела  время  изменить  свое  решение.  Все  стихало  в  моей  голове,  когда  я  решала  отнять  жизнь,  даже  если  была  возможность  спасти  ее.  Когда  я  твердо  решаю,  что  кто-то  заслуживает  смерти,  моя  совесть  остается  чиста.  Это  был  один  из  таких  моментов,  и  он  помог  отогнать  львиную  нетерпеливость.  Это  было  холодное  место,  место,  в  которое  я  уходила,  когда  убивала. 

    Я  представила  себе  Беннингтона  мертвым,  с  моей  пулей  в  башке,  и  это  было  приятно.  Это  помогло  мне  успокоиться  и  улыбнуться. 

    Никки  отпустил  меня. 

    —   Она  успокоилась. 

    —   Ага,  —   сказал  Якоб.  —   Так  же  спокойна,  как  Шила  бывает  временами.  Он  внимательно  изучал  мое  лицо,  и  не  его  метафизические  способности  помогли  ему  понять  мое  выражение  и  покой  в  моих  глазах. 

    —   Ты  сравнил  ее  с  Шилой?  —   переспросил  Никки.  —   Мы  так  глубоко  в  заднице? 

    Я  не  знала,  кто  такой  Шила,  да  и  мне  было  все  равно.  Может,  стоило  поинтересоваться,  но  я  не  стала.  Я  заставила  себя  оглядеться  по  сторонам.  В  опасных  ситуациях,  рекогносцировка  очень  важна.  Комната  была  белой:  белый  ковер,  белая  кожаная  мебель,  лишь  слегка  отличающаяся  оттенком  от  стен.  Словно  они  не  могли  выбрать  цвет,  так  что  и  не  выбирали.  Единственным  цветовым  пятном  в  этой  комнате  был  фотопортрет  жены  Беннингтона  в  полный  рост.  Она  была  блондинкой,  красивой,  и,  как  становилось  понятно  по  фотографии,  обладала  модельной  фигурой,  что  означало  —   слишком  худой,  на  мой  вкус,  но  никто  не  спрашивал  моего  мнения.  Одетая  в  ярко-голубое  платье,  чуть  длиннее  колена,  делающее  ее  глаза  ярко-синими,  она  полулежала  на  ротанговой  кушетке,  окруженная  тропическими  растениями,  в  кроваво-красных  и  малиновых  цветках.  Это  был  единственное  яркое  пятно  среди  этой  белизны.  Он  довлел  в  комнате,  словно  икона  или  святыня.  Господи. 

    Что  же  касается  выходов,  с  одной  стороны  камина  была  стеклянная  дверь,  и  еще  несколько  находились  в  задней  части  комнаты.  Я  видела  коридор,  ведущий  внутрь  дома,  и  огромную  лестницу  на  второй  ярус. 

    Никки  наклонился  и  прошептал: 

    —   Осматриваешься,  Анита? 

    Я  даже  не  посмотрела  на  него,  словно  и  не  знала,  о  чем  он  болтает.  Но  меня  беспокоило  то,  насколько  оба  льва  были  в  курсе  моих  действий.  Это  ограничивало  мои  шансы. 

    —   Ваш  человек  уже  захватил  то,  что  нам  нужно  для  вечера?  —   спросил  Беннигтон  у  Якоба. 

    —   Шила  сделает  это. 

    —   Я  плачу  вам  большие  деньги,  мистер  Леон. 

    Я  решила  повыпендриваться.  Когда  сомневаешься,  это  может  помочь. 

    —   Лео-о-он,  —   протянула  я,  —   это  не  твое  настоящее  имя. 

    Он  неприязненно  посмотрел  на  меня  своими  бесцветными  глазами.  Я  улыбнулась  ему,  потому  что  я  успокаивала  себя,  представляя  насилие.  Я  освободила  разум  настолько,  чтобы  обследовать  комнату,  и  думать.  Это  не  та  техника,  которой  вас  научат  в  бизнесс-школе,  но  она  работает  для  меня. 

    —   Это  мое  имя  на  сегодня. 

    —   Что  такого  с  именем  Леон?  —   спросил  Беннингтон. 

    —   Оно  походит  от  греческого  leo,  что  значит  лев.  Вы  не  думаете,  что  это  смешно?  Потому  что  лично  я  считаю  это  просто  смехотворным. 

    —   Ты  нравилась  мне  больше,  когда  помалкивала,  —   заметил  Якоб. 

    —   Их  очень  мне  рекомендовали,  мисс  Блейк.