Французская демократия

Можете ли вообразить, что, по стеченію особенно счастливыхъ обстоятельствъ, ныншняя Оппозиція, достигнувъ власти, найдетъ секретъ, неизвстный Наполеону III и его предшественникамъ, поладить съ печатью и ужиться съ ея свободою? Будьте уврены, что даже и въ этомъ случа согласіе ихъ не продлится боле двухъ недль. Намъ уже давно знакомъ тотъ либерализмъ, которымъ щеголяютъ еще наши мнимые демократы; мы видли уже, какъ взялись они за дло на послднихъ выборахъ. Одинъ изъ этихъ господъ, мене другихъ виновный, г. Мари доказалъ въ своемъ процесс, гд онъ ратовалъ за шведскую королеву противъ «Записокъ» Мармона, что способенъ, при удобномъ случа, сдлаться отличнымъ цензоромъ. Впрочемъ, даже не обращая вниманія на личный составъ и характеръ представителей Оппозиціи, кто можетъ безъ содроганія и гнва даже подумать о томъ, что они станутъ нашими повелителями?

Какъ! – отдать наши финансы г. Гарнье–Пажесу, народное просвщеніе – г. Карно, юстицію – г. Мари, внутреннія дла – г. Жюль Фавру!! Будь мы даже просто пшками, куклами, – и то, при вид этихъ присяжныхъ господъ, не стали бы молчать; не будь въ нашей рук пера, за насъ возопили бы камни. О простаки! – Вотъ уже въ теченіе трехъ четвертей вка водятъ васъ за–носъ и забавляютъ политическими комедіями. Поймите же, наконецъ и разъ на всегда, ту истину, что нельзя вамъ добиться ни свободы, ни порядка, a тмъ боле спокойствія, пока господствуетъ у васъ подлое адвокатство, которое прикрываетъ чудовищную централизацію съ подкладкою экономической анархіи и денежнаго феодализма, управляющаго даже государственною властью. Одинъ только фактъ систематической нераздльности самодержавія, въ соединеніи съ экономическою анархіей, служитъ уже врнымъ ручательствомъ за неизбжность и постоянство вашей междоусобной вражды и нищенскаго состоянія.

Пусть правительство и буржуазія раскроютъ глаза и увидятъ, въ какомъ жалкомъ положеніи они находятся. Политическій развратъ заявляется умышленнымъ клятвопреступленіемъ и къ этой безнравственности присоединяется несовмстность государственной централизаціи со всякою свободою, невозможность нормальнаго бюджета, отчаянный упадокъ общественнаго благосостоянія и народнаго развитія. При такомъ положеніи длъ, все становится враждебно правительству, все подрываетъ его, все въ заговор противъ него: ученыя и литературныя собранія, академическія засданія, публичныя чтенія, духовныя проповди, всякія рчи, театральныя представленія, благотворительныя общества… Всему этому правительство должно мшать или, поминутно всмъ этимъ отравляясь, должно издыхать.

Собранія и ассоціаціи. – Говорить теперь о политическихъ собраніяхъ и ассоціаціяхъ совершенно напрасно. Можно ли даже воображать, въ самомъ дл, что централизованное правительство допуститъ образованіе враждебныхъ себ кружковъ! Если уже нетерпима свобода городская, муниципальная, то можетъ ли быть терпима свобода клубовъ! Въ 1848 году, законъ о сходкахъ и ассоціаціяхъ казался не совсмъ яснымъ, и тогда еще нельзя было доврять ему, не взирая на вс доводы оппозиціи, которая опиралась и на право естественное, и на право писанное. Дло въ томъ, что и тогда несовмстность свободы съ полицейскимъ порядкомъ была вопіющая: это обнаружилось 21 февраля, въ тотъ самый день, когда одна лишь попытка устроитъ сходку ршила участь правительства. Разв не сходка въ улиц Поатье убила республику! Разв не клубъ якобинцевъ овладлъ конвентомъ въ 1793 году? И разв потомъ, посл смерти Робеспьерра, не пришлось закрыть его?!