Французская демократия

Но что же длали газеты и депутаты оппозиціи? Чмъ продолжаютъ они заниматься по настоящее время? Они постоянно твердятъ ему о его верховной власти и подстрекаютъ на самовольное ршеніе, на безотчетный произволъ. Эти мнимые демократы, которые подчасъ выставляютъ себя врагами самовластія, всегда готовы рукоплескать ему. Они проповдуютъ безъ умолку, что правое дло покрываетъ неправду формы и прихоть ршенія, и потому императору не слдуетъ колебаться: самый щекотливый либерализмъ не найдетъ тутъ ничего предосудительнаго. Такимъ образомъ, оказывается, что они порицаютъ въ политик правительства уже не проявленіе его личнаго характера, какъ это длалось до 1848 года, а просто порицаютъ его за неловкость, за то, что его величество не длаетъ того, чего имъ хочется.

Вотъ какъ оправдываетъ существующій порядокъ оппозиція, выдвинутая на сцену выборами 1863–64 года! Вотъ какъ уничтожаетъ она завтныя преданія 89 года въ вопросахъ мира и войны! Другъ Лудовика XVI, Мирабо, когда народъ обвинялъ его въ измн, – и тотъ никогда не требовалъ для своего короля даже сотой доли того самовластія, которымъ хотятъ наградить Наполеона III такъ называемые демократы.

Предположите теперь, что императоръ, поддаваясь ихъ безумнымъ желаніямъ, объявитъ войну Пруссіи, Австріи, Германскому союзу, предположите, что изъ угожденія Кошуту или Гарибальди онъ подыметъ противъ себя почти всю Европу и самовольно потребуетъ отъ Франціи сразу 400,000 людей и три милліарда. Напрасно тогда сенатъ, большинство депутатовъ и масса народа – горожане и поселяне – станутъ ужасаться: императоръ будетъ правъ; никто не осмлится упрекнуть его въ деспотизм; мало того, по мннію оппозиціи, мы должны будемъ прославлять его…

Война объявлена. Одно изъ двухъ: императоръ побдитъ или будетъ побжденъ. Въ случа побды онъ запряжетъ оппозицію въ свою тріумфальную колесницу, а желаемой свобод опять отсрочка. Если же императора побдятъ, то его назовутъ несчастнымъ героемъ, достойнымъ всей нашей любви и преданности, a депутаты–патріоты непремнно потребуютъ отъ насъ послдняго гроша и послдняго рекрута.

Предположите, наоборотъ, что императоръ, повинуясь боле разумнымъ внушеніямъ, не обратитъ вниманія на эти пошлыя подстрекательства и станетъ ршительно слдовать мирной политик. Въ этомъ случа онъ пріобртаетъ если не расположеніе, то, по крайней мр, молчаніе всхъ тхъ демократовъ или недемократовъ, которые не преклоняются передъ геніями оппозиціи; и она сама, рано или поздно, отрекаясь отъ своего воинственнаго азарта, должна будетъ сознаться, что императоръ былъ умне ея. – Какая, подумаешь, слава нашимъ конституціоннымъ нравамъ! Какая честь демократіи! И какъ намъ, краснымъ республиканцамъ и соціалистамъ, простительно посл этого вопіять противъ деспотизма власти!!.

И такъ, согласіе на шестилтнюю отсрочку всхъ демократическихъ требованій; обязательство во имя и передъ лицомъ всего народа – уважать и поддерживать существующій порядокъ, сначала въ теченіе шести первыхъ лтъ, a затмъ до тхъ поръ, пока законодательное большинство не ршитъ иначе; дале, возвратъ къ старой парламентской монархіи, то есть, самое опасное отступленіе народа къ прошлому; – тмъ временемъ, самовластное правленіе, которое будетъ продолжать располагать по своему силами и судьбой Франціи, подстрекаемое оппозиціей на военный деспотизмъ и на войну съ Европой, – вотъ окончательный и непремнный результатъ выборовъ 1862–64 год., результатъ, доказанный фактами, цифрами, фамиліями, газетными статьями и признаніями выборныхъ оппозиціи.

Да, безъ сомннія, парижане – народъ самый бойкій и остроумный; но при этихъ рдкихъ качествахъ у него, по счастью, развита удивительная способность самоотреченія и противорчія; не будь у парижанъ этой способности, пришлось бы въ нихъ отчаяться. Недолговчны дти съ бойкимъ умомъ.

IV. «Пусть будетъ по вашему», скажутъ мн. «Революція 24 Февраля, государственный переворотъ 2 декабря и вс слдовавшія затмъ событія были для народа, безспорно, страшнымъ несчастіемъ – несчастіемъ, похожимъ на продолжительное съумашествіе. Но разв изъ этого слдуетъ, что мы должны упорствовать въ нашемъ безуміи? Разв мы должны постоянно гнуть шею подъ игомъ желзнаго деспотизма, отказываться отъ всякой политической жизни и держать безконечно въ осадномъ положеніи наши города и деревни? Не лучше ли намъ, напротивъ того, поскоре возвратиться къ тмъ свободнымъ и правильнымъ учрежденіямъ, которыми прославлена наша исторія? Зачмъ намъ отвергать, какъ безплодныя, усилія тхъ людей, которые стараются вернуть насъ къ прошлому порядку? – И такъ, да воскреснетъ народъ и да смирится демократія! Вотъ мысль, которая должна одушевлять всхъ и каждаго въ настоящую минуту».